Последние слова Иисуса на земле. Семь слов Спасителя на кресте. Иеромонах Дометиан, Новосибирск. Семь слов спасителя на кресте

О жизни и страданиях Иисуса Христа мы знаем из Евангелий. Согласно им, важное событие христианства – гибель Христа на кресте и последующее воскрешение. А значит, очень важны для всех верующих те слова, что сказал Иисус перед смертью.

Последние дни жизни Иисуса Христа

Прежде чем вникнуть в те слова, что говорил Иисус Христос, нужно вспомнить, что осудили его тремя судами. Обвинение предъявлялось серьезное – за приравнивание себя к Богу. С 30 лет Христос выполнял служение народу – проповедовал христианское учение, излечивал людей, с чем связано много чудесных историй, и ему следовало все больше и больше людей.

По мнению Иудеев никто не мог называть себя Сыном Божьим, быть выше Царя и оказывать сильное влияние на народ.

Иисус был предан одним из своих последователей, Иудой, схвачен, подвергнут нескольким судам: Синедрионом – верховным судом.- и в конце концов осужден прокуратором Понтием Пилатом и народом на казнь на горе Голгофа.

Последние слова Иисуса Христа

Евангелия гласят: страдания распятого длились 6 часов и в последние мгновения жизни Иисус Христос произнес 7 фраз, в которых читается милосердие, терпение, подлинные страдания, и осознание жертвы во имя народа.

Первое слово: «Отче, прости им, ибо не ведают, что творят» (Лк. 23:34)

В этих словах кроется всепрощение Господа, который защищает людской род. Защищает даже тех, кто причиняет великое зло и совершает грех. Даже перенося нечеловеческие страдания, Иисус Христос, думал о неразумном человечестве, ведь так часто люди неосознанно совершают грех, но добро и разум всегда должны превосходить.

Эти слова дают нам хороший нравственный урок: не отталкивать неверующих, оступившихся или согрешивших, учат каждого православного терпению к окружающим людям.

Второе слово: «Истинно говорю тебе, ныне же будешь со мною в раю» (Лк. 23:43)

Иисус был распят вместе с двумя разбойниками и его крест стоял посередине. В какой-то момент один из злодеев, видя что происходит, насмехался – говорил «Спаси нас, раз ты Бог», а второй вскричал Христу: «помяни меня, Господи, когда придешь во царствие Твое» и тогда было сказано второе слово:

«Истинно говорю тебе, ныне же будешь со мною в раю»

Тут заключается истинное милосердие господа и указание на искреннее раскаяние, исповедь. Эти слова дают надежду грешникам – если вера искренняя и от чистого сердца, то у каждого есть надежда на искупление грехов и спасение. Конечно, это не значит, что можно нарочно совершать зло и после раскаиваться, ведь это подразумевает злонамерение. Эти слова – о спасении.

Третье слово было: «Жено! Се сын твой. Се матерь твоя!» (ИН. 19, 26-27)

Эти слова были обращены к его матери, Марии, которая стояла рядом вместе с любимым учеником Христа - Иоанном Богословом. Тем самым хотел утешить ее, просил Иоанна стать родным сыном для Марии и окружить ее человеческой заботой. Эти слова показывают, с каким уважением и любовью нужно относиться к родителям, даже если сам ты испытываешь страдания.

Смысл трех последних слов перед смертью Иисуса в всеобъемлющей Любви ко всем людям - обращены к людям - и врагам, и матери, и грешнику что был рядом с ним.

Четвертое слово: «Боже мой, Боже мой! Для чего Ты Меня оставил?» (Мф. 27:46)

В этих словах чувствуется печаль и скорбь, отчаяние. Он остался совсем один, хотя рядом с ним и были его близкие и последователи. Но речь об Иисусе Христе, который пришел в наш мир для искупления грехов всего человечества.

Потому можем обратить к трактовке Святителя Афанасия Великого:

Афанасий Великий

Святитель

«Это говорит Спаситель от лица человечества, и, чтобы положить конец клятве и обратить Отчее лице к нам, просит Отца призреть, к Себе приложив нашу нужду; потому что мы были отвержены и оставлены за преступление Адама, ныне же восприняты и спасены»

Одиночество Иисуса в страдании напоминает нам, что в Своей бесконечной любви и уважении к Своим детям Бог, наш Отец, временами может хранить молчание, чтобы позволить нашим жалким усилиям одержать скромную победу и стать символом “всего того, что мы можем сделать”, после чего Он спасет нас Своей всемогущей благодатью (2 Нефий 25:23)

Если нас постигает скорбь и горе, если мы чувствуем тяжесть грехов своих, отдаляющих нас от Бога, да не будем забывать, что и наши грехи взял на себя Спаситель. Не будем отчаиваться в своем спасении, но и не будем сораспинать Бога в холодном, несострадательном сердце новыми грехами своими.

«Жажду» (Ин. 19:28) - пятое слово Спасителя

Иисус в теле человека нуждался в том же, в чем и обычные люди, потому перед смертью испытывал жажду и молвил пятое слово:

И в ответ на свою просьбу получил губку с уксусом от стоящего рядом солдата. Помощь может прийти, если попросить о ней. Ведь так часто мы не замечаем нужд близких людей, погруженные в свои дела и мысли.

Я сегодня хочу поговорить с вами о кресте и о семи словах, которые Христос произнес на кресте. Христос много проповедовал, Он благовествовал, исцелял, воскрешал и совершил многие чудеса посредством слова, т.е. Он говорил. А на кресте почти замолк, едва произнеся несколько фраз. Фразы эти подсчитаны, собраны, скомпонованы, и они представляют собой Семь слов, которые Христос сказал на кресте. На эту тему написано много музыки в XVII - XVIII веке, произнесено много проповедей. И нам с вами стоит поговорить, когда крест вынесется перед нами, о том, что Христос сказал на кресте, уже не проповедуя. Что Он ходил, проповедовал, учил, исцелял, воскрешал и приобрел очень мало последователей, т.е. КПД было очень невелико, а на кресте вообще замолк. А Он мог бы говорить! Например, Андрей Первозванный говорил на кресте, он висел несколько суток и говорил. А Христос не говорил на кресте много, Он говорил мало. Но всё, что Он сказал, не имеет отношения к нашему спасению и к нашей вере. Я не претендую на то, что все слова, которые я вспомню и процитирую, будут расставлены в точном хронологическом порядке. Первое вспомним: «Прости им, - молился Христос Отцу, - они не знают, что творят». Творят, не просто делают, а творят, т.е. глагол «творить» сильнее глагола «делать». Делают люди обычно нечто обыденное, скажем «жарят яичницу», «чистят зубы», «заводят автомобиль», и т.д. А творят они нечто новое. «Творить» означает совершать нечто такое, чего раньше не происходило в жизни. Люди раньше грешили по-всякому, смешивали плоть между собой. Мужчины разжигались страстью на мужчин, женщины - на женщин. Это сегодня у нас называется нормой. Люди воровали всю жизнь. Сколько мир стоит - люди воровали, обижали один другого, угнетали богатый бедного, знатный бесславного. Это всё означает делать грехи, не творить, а делать. А вот творить - это означает совершить нечто такое, о чём никто никогда не подозревал. Когда люди распяли Христа - они не делали грех, они его творили. Они сотворили такое, чего никогда никто не творил. Христос имел терпение по отношению к Своим злодеям и убийцам, просил Отца простить им это, ибо они не знают, что творят. Хотя Христос Сам имеет полную судебную власть, Христос - судья. Кто будет судить человечество? Христос. Не Отец, а Сын. У него полная власть над человечеством, судебная и законодательная. Потому что Он дает закон, Он же и судит. И исполнительная, потому что Он его исполняет. Он просит отца простить Своих распинателей, чтобы очевидно показать нам отношение к грешникам, грешащим по неведенью. Это вовсе не значит, что мы, люди сегодняшнего дня, обязаны, например, террористов ИГИЛ, отрезающих головы христианам, считать нормальными людьми. Простить их, забыть обо всем и не наказывать их. Нет, это не значит. Но это значит, что у Христа есть власть и сила молиться Отцу, просить Отца о прощении тех, кто согрешает по неведенью, по непониманию. Те люди, которые грешат - у них есть своя правда. Когда побивали камнями Стефана, то все считали, что убивают безбожника. Однако убивали праведного человека. И Павел, который был тогда ещё Савл, одобрял убийство, и он вообще ничего не делал. Он сидел, сторожил одежды и говорил: правильно, нужно убивать нечестивцев. Поэтому у грешника есть своя правда, т.е. он не знает, что творит. Вот это первое слово, которое Христос произнес с креста: «Прости им, Отец, не знают, что они творят». Потом есть несколько диалогов, диалог с Матерью. Из - под креста убежали почти все. Христос, по сути, был на кресте одинок. А кто был там? Мать была, но Мать не могла не быть, Мать всегда возле сына, Иоанн Богослов, Мария Магдалина и ещё несколько женщин - мироносиц. И вот некоторые диалоги, первый мы уже привели: «прости им, они не знают, что творят». Второй: «Жено! се сын Твой. Се Матерь твоя». Речь идет об Иоанне Богослове. И с тех пор Иоанн Богослов забрал Её к себе, и Она у него была на содержании, Она жила у него. И Он её берег, хранил, защищал, возил с собой и всячески оказывал Ей сыновнее служение. «Жено! се сын Твой» - эти слова косвенным образом нам важны для того, чтобы противостать богохульникам, считающим, что Матерь Божия имела после рождения Христа ещё детей. Есть некие нечестивцы, язык которых не постыдился заявить, что когда Дева Мария родила Иисуса, то после этого Она ещё жила по плоти, как простая жена, с Иосифом, и родила ещё каких-то детей. Так вот слова эти: «Жено! се сын Твой» имеют отношение к этой теме, потому что если бы ещё были дети, кроме Христа - то, конечно, не было бы этих слов. Не нужно было бы Марии усыновлять Иоанна, если бы у Нее ещё были бы дети. Здесь произошло духовное усыновление самого любимого Христом ученика Своей любимой Матери. И тот и та максимально соответствовали представлению Христа относительно святости, т.е. он святой, и Она Пресвятая. «Жено! се сын Твой. Се Матерь твоя!» - это второе слово Христа с креста. На этом диалоги не закончились. Следующий диалог был с разбойником, который был распят с правой стороны от Христа. Между ними был диалог, между разбойником справа и разбойником слева. И разбойник слева считал, что если ты Христос, то сними Себя и нас. Как этот разбойник, думают и все остальные люди и сегодня. Если Бог есть, то почему у нас так много проблем, болезней, неприятностей? Ты Христос, так отчего мы страдаем, в чем дело? А второй разбойник имел покаяние, и он сказал: «Или ты не боишься Бога? Мы с тобой достойно по делам получили, а у Него нет грехов, Он безгрешный». И потом обратился к Господу Иисусу Христу, распятому между ними обоими: «Помяни меня, Господи, во Царствии Твоем». На что Христос сказал ему: «Сегодня же будешь со мной в раю». Разбойник благоразумный, висевший с правой стороны от Господа, имя которого мы точно не знаем, с достоверностью, есть предания различные, но достоверных знаний у нас нет, в Писании не пишут. Разбойник, который висел справа от Господа Иисуса Христа - это человек, который показал самую большую веру в мире. Слева от него висел такой же, как он, человек, избитый, измученный. Хочу вам напомнить, что у Иисуса Христа, согласно Туринской Плащанице, был сломан нос, свернута скула, один глаз был полностью закрыт гематомой. Вы когда-нибудь видели людей, которых били так сильно? Не пощёчины отвешивали звонкие и нестрашные, а вот так, по-мужицки, крепко, кулаком, например, в лоб, в глаз и в бровь, и в нос, и в зубы, так чтобы зубы крошились? Если вы когда-нибудь видели, как бьют люди людей, то всё это вспомните и поймете, что Христа били именно так. Его избивали руками, ногами, локтями, коленями. Он был изувечен, т.е. на кресте, когда Христос висел, Он был изуродован. Он был человеком, на которого нельзя было смотреть без слез, кроме того - Он был распят. С него текла кровь, Он был обескровлен. И это означает, что у разбойника, висевшего на кресте справа от Иисуса Христа человеческих мыслей уже не было, здесь были мысли от Бога. Это было действие Духа Святого. Разбойник под действием Духа Святого вдруг сказал ему: «Господи» этому, униженному: «Вспомни про меня в Царстве твоём», а на Христе был ещё терновый венец. На разбойниках не было терновых венцов, а на Христе был. И он говорит Ему: «Царь мой, вспомни про меня в Царстве Твоем». Ну, какое Царство может быть у человека в терновом венце, с поломанным носом, окровавленного, с выбитыми зубами и распятого на кресте? Разбойник узнал во Христе Бога, назвал его Господом. Ничего такого большого он не просил, просил: Ты вспомни про меня во Царствии Твоём. Понимаете, когда человек просит много - он получает мало, а когда просит мало - получает много. Разбойник попросил мало, а получил очень много. Христос сказал ему: «Сегодня же будешь со мной в раю». Напомним первое: «Прости им, не знают, что творят», второе: «Жено! се, сын Твой». «Се, Матерь твоя», третье: «Ныне будешь со Мною в раю». Потом Христос ощутил жажду и сказал короткое слово «Жажду», т.е. пить хочу. В ответ на эту просьбу ему принесли целую губку, наполненную уксусом, т.е. римский солдат подошел к некоему сосуду, намочил губку уксусом, воткнул на копье и ткнул Христу в лицо: «На, пей». Значит в ответ на слово «жажду» Он получил уксус. Потом он сказал самые страшные слова в истории мира. Есть много страшных слов в истории мира, но страшнее этих нет. Это слова, которые Он сказал по-арамейски, мы не знаем этого языка, его не преподают в школах, мы его не учим. Сейчас все учат английский, немецкий, а арамейский никто не учит. Так вот, Христос сказал по-арамейски: «Или, Или! лама савахфани?» это означает: «Боже Мой, Боже Мой, зачем ты Меня оставил?». Эти слова взяты из 21 псалма, т.е. Христос от Себя ничего не говорил. Всё, что Он говорил, было из Старого завета, потому что весь Старый завет - боговдохновенный, и в нём скрыто Евангелие. В 21 псалме царя Давида написано: «Боже Мой, Боже Мой, вонми ми», т.е. «услышь меня, зачем ты оставил меня, вскую оставил мя еси?». Христос процитировал слова этого псалма на кресте, потому что Он сын Давида и потому что Давид пророчествовал о Нём. В этом крике, в этих словах содержатся все крики человечества. Человечество кричит и плачет с тех пор, как согрешило. Кричала Ева над трупом Авеля, кричали люди, погибающие в водах потопа, кричали те, кричали эти. Ещё мы будем кричать до скончания века. Всё крики наши собраны, сжаты в маленькую площадь, в маленький объём. И вот вам эти крики: «Боже Мой, Боже Мой, зачем Ты меня оставил?». Это сказал человек, который не имел ни одного греха. Человек Иисус Христос, который Господь наш, но вместе с тем настоящий человек. У него наша печень, наше сердце, наши легкие, наши почки, наша кровь, наши жилы, наши кости, наши нервы. И когда Его прибивали ко кресту, Ему было больно как всякому человеку, которого мучают, над которым издеваются. Когда Он на кресте кричал: «Или, Или! лама савахфани?». Он собрал все крики страдающих людей воедино и принес их Богу и Отцу. Это произнесено пятое слово. После этого Он сказал: «В руки Твои предаю дух Мой». И эти слова нужно запомнить нам, потому что нам с вами умирать, непонятно когда, но что умирать - это точно. И когда мы будем умирать, мы будем что-нибудь говорить. Нельзя ж молчать, когда ты умираешь, да вообще молчать не получается. Попробуйте помолчать полдня, у вас ничего не получится. Люди молчать не умеют, люди болтуны и трепологи. Они треплются, если бы они говорили о чём-нибудь хорошем, они треплются о всякой чепухе. Они даже полчаса помолчать не могут, они болтают о всякой белиберде с утра до вечера, всю жизнь от рождения до смерти. Поэтому когда мы будем умирать, мы будем тоже что-то говорить: «Какой ужас, мне страшно» или «Доктор, спасите меня». Когда умирал Пушкин, он говорил: «В горнее, в горнее», т.е. наверх, наверх, выше, выше. Когда умирал Суворов, он сказал перед смертью: «Всё суета, покой души - перед Престолом Всевышнего». Когда умирал Гете, он сказал: «Света, больше света» «Licht, Licht, mehr Licht». Когда умирал Вольтер, он сказал: «Я ухожу в ад, и мне очень страшно. Я хочу пожить хотя бы ещё полгода». Люди говорят перед смертью самые разные слова, мы тоже будем говорить перед смертью или думать о чём-то перед смертью. Христос перед смертью сказал Отцу: «В руки Твои предаю дух Мой». Это было шестое слово, сказанное на кресте. Седьмое слово - это: «Свершилось», т.е. всё закончено, теперь - всё. Прекрасный фильм Мела Гибсона «Страсти Христовы», по моему мнению. Прекрасный, потому что он совершил огромное миссионерское движение в мире, возвратил наше сознание ко Христу, к Его страданиям. Там есть такой нюанс, когда Христа бьют, и сильно бьют, безбожно, жестоко. Специально римляне зашивали в плетки пуговицы, били по глазам, по животу, по ягодицам, по ногам. Били страшно, от одного битья можно было умереть. В фильме Богородица смотрит со стороны и говорит: «Сын мой, когда Ты решишь прекратить всё это?». По фильму Она понимает, что Он Господь. То, что Его избивают, мучают, унижают - Он может всё в секунду прекратить. Она не понимает, почему Он это всё терпит, зачем это нужно всё. И там есть такие великие слова: «Когда Ты захочешь и решишь всё прекратить?» Христос терпел добровольно, Его не просто поймали, связали, избили, замучили, унизили, опозорили, распяли и похоронили. Ничего подобного, это не про Христа. Христос сильнее всех. Он в прах и мусор может превратить всех нас в одну секунду. Но, тем не менее, Он взял на себя добровольное страдание, и когда оно закончилось - Он сказал: «Свершилось», т.е. всё закончилось. Семь слов, которые Жизнодавец произнес с креста «Прости им, они не знают, что творят», «Жено! се, сын Твой», а ученику «Се, Матерь твоя», разбойнику «Ныне будешь со мной в раю», «Жажду», «В руки твои, предаю дух мой», «Или, Или! лама савахфани», «Боже Мой, Боже Мой, зачем ты меня оставил?» и последнее «Свершилось». Есть у Гайдна музыка: «Семь слов Христа с креста». Есть у средневековых проповедников сто, пятьсот проповедей про семь слов Христа с креста. Есть у наших святых отцов слова проповеднические про семь слов Христа с креста. Во многих храмах служится пассия - это Страстная служба. Это служба Великой пятницы, предваряющая Великую пятницу. Страстное Евангелие - это акафист Страстям Христовым, поклонение Христу. Мы будем обновлять в нашей душе всё написанное и сказанное. И будем пытаться понять, какой ценой мы спасены.

Здравствуйте, батюшка. Я хотела у вас спросить, где сведения о таких ужасах, что были с Господом Богом, что Он был так изуродован? Я нигде не читала, я только видела фильм.

О. Андрей Ткачёв: «Закон Божий» прот. Серафима Слободского достаточно подробно описывает, что было с Господом. Туринская плащаница, аутентичность которой мало кем подвергается сомнению, дает подробные анатомические сведения о том, что сделали с Христом на самом деле, насколько Его избили, истерзали, изувечили. Например, терновый венец, который хранится в Соборе Парижской Богоматери. Коммунисты, революционеры, Конвент, эти первые архибезбожники, которые полмира зажгли пожаром, изрядно этот венец потоптали, помяли, поругали. Они сожгли кучу мощей. Так вот, терновый венец, настоящий, который хранится в Соборе Нотр-Дам де Пари, показывает нам, какие шипы на этом венце, это колючки палестинского терновника. Этот венец надевать можно только при помощи палок, его даже в руки брать нельзя - настолько он колючий. Нужно взять палку с одной стороны, палку с другой стороны и натянуть человеку на голову этот венок из терний. И эти шипы, крепкие, как гвозди, раздирают не только кожу, они до кости пробивают плоть на голове. Они впиваются даже в самые кости черепа. Если надеть только этот венок, этого бы хватало, это была настоящая пытка. Мы никогда об этом специально не думали и не акцентировали своё внимание на том, каким же образом издевались над Господом Иисусом Христом. Представите себе, например, затащили человека в казарму, где рота пьяных солдат и бросили: делайте с ним что хотите. Ваша задача - избить до полусмерти, но только чтобы завтра был жив, его ещё распять нужно с утра. Они Его бросили в казарму и в этой казарме истоптали как не знаю кого. Филарет Дроздов, наш святой, московский митрополит писал: чтобы из зерна был хлеб, что с зерном делают? Его стирают в пыль на жерновах. А чтобы из винограда было вино, с ним что делают? Его вытаптывают в кровь, топчут его, под прессом жмут или ногами топчут, чтобы он всё своё отдал. Святость она такая, те, которые святые - их в пыль стёрли, истоптали ногами так, что с них всё вытекло. Вот, что бывает со святыми. С грешниками ничего не бывает, грешникам массаж делают, а святых в пыль перетирают. Вот в чём суть жизни. Так что всё это правда, и от этой правды некуда деться.

Здравствуйте, батюшка. Хочется вас поблагодарить за вашу книжку «Великий Пост», замечательная книга. И хочется порекомендовать всем слушателям прочитать в пост вашу замечательную книгу. Потом ещё хочу сказать, что Туринскую плащаницу не зря называют Пятым Евангелием. И ещё хочется сказать: самое удивительно не то, что Господь совершал чудеса, а что самое удивительное, как Господь нас терпит. Это самое удивительное чудо. Потому что Господь пришел в образе беспомощного Младенца. И что люди предоставили Богу? Ничего, только хлев, животные, можно сказать, приняли Спасителя. И когда Господь уходил - люди превратили Его, своего Бога - в кровавое месиво. И вот как Господь это терпит? Это самое удивительное чудо, которое на земле происходит.

о. Андрей Ткачёв: - Вы совершенно правы, я согласен с вами полностью. И удивляться нужно не тому, что мертвые воскресают, потому что Бог терпит человечество. Это абсолютная правда,. Всё остальное можно оспаривать. Но для верующего человека, очевидно, что если бы Бог включил режим строгого взыскания, то нам бы очень не поздоровилось - и верующему, и неверующему, и неизвестно, кому больше. Там бы вообще всё поменялось местами, непонятно, что было бы. Встретили Его, Он с рождения стал беженцем, а при конце жизни - жертвой. А прожил всего на всего 30 с небольшим лет. Был Христос молодой человек. Здоровый, красивый, умный, безгрешный, совершенный. Ветхий завет запрещал приносить Богу в жертву животное с пороком. Например, теленка с бельмом на глазу, или хромого. Или козленка плешивого, паршивого, с лишаем. Приносили в жертву только целых, здоровых, красивых, полноценных животных. Это всё было указанием на Христа, Который был красивый, беспорочный и совершенный. У него не было ни горба, ни плеши, Он не мог быть горбатым, одноногим, одноглазым, беззубым. Он был красивый, умный, безгрешный, молодой человек, которого изуродовали люди и прибили к кресту, и радовались этому, и до сегодняшнего дня радуются. Ведь сегодня есть много людей, которые радуются этому. Которые когда замечают крест - убивают, тот же ИГИЛ, например, в Ираке, в Сирии. Там головы отрезают не по конфессиональному признаку, там же не спрашивают: ты православный или католик? Говорят: крестик на шее есть? Есть. В Христа веришь? Верю. - На колени, и башку с плеч! До сегодняшнего дня терпеть не могут не только самого Христа, но даже тех, кто Его любит. И Он терпит нас, для того, чтобы мы одни стали святыми, а другие покаялись, в Царство Божие вошли, а третьи - что-то ещё, и т.д. Есть промысел Божий о человечестве, это самое удивительное. Его терпение ни с чем несравнимо. Ни у кого из нас не хватило бы терпения, имея все могущество, не употребить власть над всем, что происходит. Если б я имел хотя бы каплю власти над миром, я бы многих наказал, уже многих бы на свете не было. Потому что я не имею терпения и этого Божьего предвиденья, я не знаю будущего, я не понимаю, что там к чему. Любой из нас многое бы натворил лишнего, если дать ему власть над миром. Слава Богу, что власть над миром не у нас, а у Господа, который любит человечество. Велик Господь, славно имя Его.

Здравствуйте, дорогой батюшка. Я хотела бы задать вопрос по Евангелию. Завтра Родительская. «Истинно, истинно говорю вам: слушающий слово Мое и верующий в Пославшего Меня имеет жизнь вечную, и на суд не приходит, но переходит от смерти в жизнь». Мне интересно, этот человек мытарство не проходит? Или мытарство проходит каждый человек?

О. Андрей Ткачёв: - Согласно слову Божьему, человек не обязан проходить мытарство. Человек, который верует полной верой, может пойти к Богу как ракета, т.е. взмыть вверх, вверх - и всё, с Богом. Я думаю, что мытарство касается других людей, которые жили теплохладно, несерьезно, невнимательно, и потом с ними будет серьезный разбор. Вообще Евангелие, особенно Евангелие от Иоанна - оно очень яркое, горячее, небесное, огненное - оно говорит нам: никого не любите, кроме Господа, т.е. любите только Господа, больше никого. И если ты к Богу идешь всей душой, то ты вообще не о чем не думай, никого не бойся. Ты сразу после смерти пойдешь к Нему, а куда ты пойдешь? Если только Его любил. А все остальные, у кого жизнь сикось- накось, там у них другие дела. Согласно Евангелию, на суд не придешь, а пойдешь сразу к Богу, если ты веруешь слову Иисуса Христа и покланяешься Ему как посланному от Отца. Нужно веру Божию иметь, не нужно надеяться на что-нибудь другое, только на самого Христа, на Его милость и любить Его. Это и есть дверь, открытая в вечную жизнь. Это 16 зачало Евангелия от Иоанна, оно дерзновенное. Евангелие - это чудесная книга. Нет ничего чудеснее Евангелия. Любите Бога и не бойтесь мытарств, я бы так сказал. Мытарство - ладно, ты Бога люби и потом как ракета раз - и в Царство Божье пойдешь.

Добрый вечер батюшка, раб Божий Георгий. Хочу задать вопрос, что касается Божией Матери, Богородицы. Во-первых, откуда взят догмат? Я верую в это безусловно, но тем не менее - интересно откуда появился догмат, что Она - Приснодева? Я слышал, что из одного апокрифических Евангелий. Так ли это, если да, то почему это взято из апокрифа, а сам апокриф отторгнут? Второй вопрос. Мы Её считаем абсолютно безгрешной, но даже в литии на панихиде говорится, что нет человека, который поживет и не согрешит. Неужели у Нее даже мыслей греховных не было? Третий вопрос. У католической Церкви откуда появился догмат о Ее сверхъестественном зачатии от Святого духа, какое его обоснование у них, у католиков?

о. Андрей Ткачёв: У нас есть так называемое Протоевангелие Иакова, которое не считается Евангелием. Однако мы из него берем некий набор священных событий. Например, имена родителей Богородицы мы знаем из Протоевангелия Иакова. Что касается догмата приснодевствия Пресвятой Девы Марии, то я вам точную дату не скажу, это нужно поискать и почитать. Вообще официально Божья Матерь названа Приснодевой на III Эфесском Вселенском Соборе. Дева Мария Богородица - Она до рождества, в рождестве и по рождестве Дева. Это такая же парадоксальная истина, как и то что Бог троичен в лицах и един по существу, т.е. Дева рожает, три равно одному. Это всё в рамках парадоксальности христианства, потому что христианство - парадоксальная религия, оно не выдумывается, т.е. христианство настолько сложное, что его невозможно выдумать, его можно принять и потом пытаться понять. Догматы Приснодевства - это Эфесский Собор, но не раньше того. Потому что там шел христологический спор, занимались больше вопросами о Христе, а уже Эфесский Собор назвал Матерь Божью Богородицей. Соответственно, там уже был осужден историей назвавший её Христородицей, и Она была возвеличена выше всех. Сын усвоил Ей достоинства. Если Сын Её настолько велик, то Она достойна этого величья. Всё, что связано с величием Богоматери, основано на величии Её Сына. Потому что Она Сама по себе Церковью не чтится, Она чтится именно как Мать Христа Бога нашего, как Матерь света. И заметьте, что католическая традиция предполагает отдельные фигуры Богоматери без Сына. А православная традиция, как правило, за редчайшими исключениями изображает Матерь Божью всегда с Сыном, потому что Он освящает всех, в том числе и Её. Она не свята Сама по Себе, Она свята как Матерь Христа Бога нашего. Что касается мысленных грехов, я сошлюсь на святого Силуана Афонского. У него был такой вопрос, который вас встревожил. И он тоже задумался, может, были такие случаи, когда Она, как человек, мысленно согрешила, Она же во плоти была, Она была человеком, Она не знала брака и т.д., но была человеком. Может, она какую-то мысль допустила? Силуан Афонский пишет, что Дух Святой сказал ему тут же, в уме: нет, Пресвятая Дева Мария ни одного мысленного греха не допустила. Вот такой ответ по части Её возможных или невозможных, скорее, мысленных грехов. И святоотеческую письменность я вам предлагаю. Что касается католиков, я бы отослал бы вас к чтению, есть такое слово Иоанна Шанхайского (Максимовича) о католическом догмате о непорочном зачатии Девы Марии. Там довольно подробно объясняется и описывается логика мышления католиков. Католический догмат о непорочном зачатии - это позднейший догмат. По сути, у них после этого догматических новшеств уже не было. Они любят Богородицу, и они Ей желают славы. Но желание славы Ей иногда приводит к излишнему мифотворчеству. Например, люди, любящие Христа, чтобы ему придать больше славы, ввели в Символ Веры Филиокве. Что Дух святой исходит от Отца и от Сына. Это чтобы Сына поднять, возвеличить. Но вместо возвеличивания оказалось, что они создали большую проблему. Так же с догматом о непорочном зачатии. Папа и мама Девы Марии были обычными людьми, они знали супружескую близость, они знали эту сласть человеческую, смешанную с грехом, они знали всё это. И она родилась от обычных людей, они не были Боги или безгрешные люди. Это была ошибка. В XIX веке католики совершили ещё одну ошибку, приписав Пресвятой Деве Марии некую святость, которая у Неё и так есть. Но Ей не нужно ложных оправданий, Она святая. Не потому, что зачалась без порока, а потому что Она была подвижница от материнской груди, от молодых ногтей, от первых шагов в жизни.

11 марта в Зале духовных бесед храма Рождества Христова прошла музыкально-просветительская беседа «Семь слов Спасителя, сказанных Им с Креста». Настоятель храма Рождества Христова протоиерей Александр Игнатов в сопровождении инструментального ансамбля «Благовест» рассказал о сочинении Йозефа Гайдна «Семь слов Спасителя, сказанных Им с Креста», а также про каждую фразу Спасителя и её значении.

Джеймс Брага, автор известного пособия по гомилетике (по которому училось не одно поколение священнослужителей), писал: "Каждый священник должен быть знаком с "семью последними словами", то есть фразами, произнесенными Христом после распятия. Очень важно подготовить, по крайней мере, две или три проповеди на основании этих слов Иисуса..."

Однако, гораздо раньше подобная идея пришла в голову музыкантам.

Первое произведение на эту тему написал выдающийся немецкий композитор, протестант Г. Шютц (1585-1672). Ну, а затем... В 18-м веке та же мысль озарила одного испанского священника, чьё имя, к сожалению, историкам неизвестно. Этот служитель предложил нескольким композиторам своего времени, в том числе и Йозефу Гайдну.

К этому времени Гайдн стал уже признанным, известным композитором. Однако (что для нас важнее!), он был новатором , он искал другие пути для принципиально нового типа музыкального богослужения, и идея захватила его полностью. По совместно разработанному композитором и настоятелем плану это сочинение должно было исполняться раз в году, на Предпасхальную неделю. С тех пор и доныне это уникальное произведение Гайдна вызывает почти такую же реакцию, и уже не только со стороны убежденных христиан, но и со стороны скептически настроенных музыкальных критиков. Некоторые приписывают это сочинение к самым слабым opus"ам композитора, другие считают его самым ярким, попросту гениальнейшим из всего гайдновского наследия.

Святое богомыслие!

Не хочешь ли и ещё побыть при распятом на Кресте Спасителе

нашем и слышать последние Его сладчайшие слова,

которые изрек Он на Кресте и которых по счету семь?

Первое.

Молясь о распинающих, Он так сказал Отцу Своему: «Отче! Прости им, ибо не знают, что делают» (Лк. 23, 34). Вспоминая это, боголюбивый человек, и ты прощай своим врагам согрешения, молясь, чтобы прощены были их согрешения. Также и сам с умилением и слезами проси прощения у Бога, говоря: согрешил, прости мне!

Второе.

Когда проходящие мимо хулили Его, качая своими головами, и говорили: «Э! Разрушающий и в три дня созидающий! Если Ты Сын Божий, спаси Себя Самого и сойди со Креста» (Мф. 27, 40 ; Мк. 15, 29), тогда и разбойники, распятые с Ним, поносили Его. Иисус, слышав, как неблагодарный народ и враги Его даже на Кресте оскорбляли Его своей неблагодарностью и поносили Его, возопил громко, говоря: «Боже Мой, Боже Мой! Для чего Ты Меня оставил!» (Мф. 27, 46). Вспоминая эти слова Христовы, и ты воскликни к Нему в великом умилении сердца, воскликни к Богу, говоря: «Боже Сыне, Слово Божие, Христе Спаситель мой, страждущий ради меня на Кресте плотью, услышь меня, вопиющего Тебе: Боже Мой, зачем Ты оставил меня? Подыми падшего! Оживи умерщвленного множеством грехов, чтобы не погиб я во грехах! Прими мое покаяние и человеколюбно помилуй!»

Третье.

Один из повешенных с Ним злодеев хулил Его, говоря: «Если Ты Христос, спаси Себя и нас» (Лк. 23, 39). Другой же останавливал его, говоря: «Или ты не боишься Бога, когда и сам осужден на то же? И мы осуждены справедливо, потому что достойное по делам нашим приняли, а Он ничего худого не сделал». И сказал он Иисусу: «Помяни меня, Господи, когда приидешь во царствие Твое! И сказал ему Иисус: «Истинно говорю тебе, ныне же будешь со Мною в раю» (Лк. 23, 43).

Размышляя об этом милостивом слове Христовом кающемуся разбойнику, приступим и мы к Нему с усердным покаянием, исповедуя грехи свои подобно тому, как и благоразумный разбойник не скрыл своих грехов, но исповедал, что по заслугам и за грехи он страдает. Кроме того, он исповедал еще и то, что Сын Божий был неповинен, и веровал, что Он не просто человек, но Господь. К Нему и вопль свой он направил, потому что верил в Него, как в Царя и Господа Бога Истинного. Поэтому и казнь, учиненная над ним, была вменена ему в наказание за его грехи, и отошел он, по словам Господа, в Его царство. Итак, возопием к Нему с покаянием и мы, подобно разбойнику: «Помяни меня, Господи, когда приидешь во Царствие Твое!» (Лк. 23, 42)

Четвёртое.

Иисус, видя стоящих при Кресте Мать Свою и ученика, которого Он любил, «говорит Матери Своей: «Жено! Это сын Твой». Потом говорит ученику: «Это Матерь твоя!» (Ин. 19, 27). Здесь приведу слово святого Иоанна Златоуста о распятии Господнем, на плач Пресвятой Богородицы. «Почему нестерпимо страдала Мать, родившая Пречистого? По какой причине?! Потому, что Она Мать! Какое жало не язвило душу Ее?! Какие стрелы не пронзили сердце Ее? Какие копья не истерзали все существо Ее! Потому и удержаться не могла Она с подругами, предстоящими с Ней около Креста, соболезнующими и плачущими с Ней о несчастии, не могла Она стоять даже и недалеко. Не имея сил стерпеть сердечного содрогания и желая слышать последние слова возлюбленного Сына Своего, припала к Нему и, стоя при Кресте и рыдая, со стоном восклицала: «Что значит этот ужас, нестерпимый для очей Моих, Владыка Мой? Что сие чудо, затмевающее свет солнечный, о Сын Мой? Что сие недоуменное таинство, сладкий Иисусе? Не могу видеть нагим Тебя, одевающегося светом, как ризами! А ныне что вижу Я? О Твоей одежде воины жребий метают, о той одежде, которую соткала Я Своими руками. Терзается душа Моя, видя Тебя висящим посреди всей вселенной на высоком древе между двумя злодеями. Одного Ты в рай вводишь, являя образ языческого обращения, а долготерпишь другого хулящего, являющего образ ожесточения иудейского. О зависть! Ты всех праведных, живших от века, обошла и коснулась Моего Сладчайшего Чада. О премирные и бесплотные Силы! Сойдитесь со Мной и рыдайте. О. солнце! Сострадай Чаду Моему; претворись во мрак, ибо уже скоро под землю сойдет свет очей Моих. О луна! Сокрой лучи свои, ибо уже во гроб входит заря души Моей. Куда скрылась красота Твоя, «прекраснейший из всех сынов человеческих» (см. Пс. 44, 3)? Как померкла светлость очей Твоих, око, иссушающее бездны?» Сказав это, Богородица изнемогла и, стоя пред Крестом, закрывая руками Свое лицо, в отчаянии недоумевала. Иисус же, склонив главу Свою к правой стороне и тихо отвернув уста, произнес: «Жено! Это сын Твой», показывая на Своего ученика Иоанна Богослова. Размышляя обо всем этом, правоверная душа, со слезами молись Богу, говоря: «Господи, помилуй».

Пятое.

После этого Иисус, зная, что всё уже свершилось, сказал, да сбудется Писание: Жажду (Ин. 19, 28). Сосуд же, полный уксуса, стоял вблизи. Воины, наполнив губку уксусом, надели её на трость и пододвинули к Его устам. Вспоминая это, с умилением сердца воскликнем к Нему: «Распятый ради нас, Христос Спаситель наш, сладость наша, напои нас от обилия дома Твоего питием сладости, и когда придёшь судить со славою, да насытимся, как явится слава Твоя. Здесь же не презри нас, алчущих и жаждущих, но сподобь нас быть достойными причастниками Пречистых Тайн Тела и Крови, которую Ты за нас пролил, сделай нас достойными и не осужденными во веки веков».

Шестое.

Когда Иисус принял уксус, Он сказал: «Совершилось!» (Ин. 19, 30). Вспоминая это слово, говори так: «Христос, Спаситель и Искупитель наш! Сделай нас совершенными пред Тобой, чтобы, ходя путем заповедей Твоих, мы были совершенными в добрых делах и услышали бы сей превожделенный призыв: «Приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира» (Мф. 25, 34).

Се
дьмое.

Громко воскликнув, Иисус сказал: «Отче! В руки Твои предаю дух Мой» (Лк. 23, 46). Сказав же это, Он, преклонив голову, испустил дух. Здесь, святое богомыслие, размышляй так. Кто предал дух? Сын Божий, Создатель наш и Искупитель наш. Поэтому с великим желанием сердца вещай к Нему: «Когда придет страшный час разлучения души моей от тела, тогда, Искупитель мой, прими ее в руки Твои и сохрани ее свободной от всяких бедствий, да не узрит душа моя мрачного взора лукавых демонов, но да спасенной пройдет все мытарства сии. О, Спаситель наш! Мы твердо надеемся получить это от Твоего человеколюбия и милосердия».

Поскольку тогда была пятница, то чтобы не остались на кресте тела в субботу, «ибо та суббота была день великий» (Ин. 19, 31), иудеи молили Пилата, чтобы перебили повешенным голени и убрали их. Воины же, придя, первому перебили голени, а потом и другому, распятому со Христом. Иисусу же не перебили голеней, ибо увидели, то Он уже умер, но один из воинов пронзил Ему копьем ребро, и тотчас истекла Кровь и вода: Кровь на освящение наше, вода же на омовение. Тогда вся тварь поразилась страхом, видя мертвым и висящим на древе Жизнь всяческих. Тогда Иосиф Аримафейский пришел просить Тело Иисусово и, сняв его с древа, п оложил во Гробе новом. «Воскресни, Господи Боже наш, и избави нас имене Твоего ради» (Пс. 48, 27). Аминь.

Сегодня вечером в храме святой мученицы Татианы при МГУ состоится концерт классической музыки. Будут исполнены произведения Бетховена и Моцарта, а также оратория Йозефа Гайдна "Семь последних Слов Спасителя на Кресте". Об оратории Гайдна нам рассказывает Генрих Нейгауз-младший, пианист, бакалавр систематической теологии, магистр апологетики

Некоторые приписывают это сочинение к самым слабым opus"ам композитора, другие считают его самым ярким, попросту гениальнейшим из всего гайдновского наследия. В чём же особенность этого сочинения?

Джеймс Брага, автор известного пособия по гомилетике (по которому училось не одно поколение проповедников), писал: "Каждый священник должен быть знаком с "семью последними словами", то есть фразами, произнесенными Христом после распятия. Очень важно подготовить, по крайней мере, две или три проповеди на основании этих слов Иисуса...".

Однако, гораздо раньше подобная идея пришла в голову музыкантам.
Первое произведение на эту тему написал выдающийся немецкий композитор, протестант Г. Шютц (1585-1672).

Ну, а затем... В 18-м веке та же мысль озарила одного испанского католического священника, чье имя, к сожалению, историкам неизвестно. Этот служитель предложил нескольким композиторам своего времени, в том числе и Йозефу Гайдну, своего рода "заказ", который звучал примерно так (за точность перевода не ручаюсь):
"Я устал от традиций . Не могли бы Вы написать сочинение, посвященное Семи Словам нашего Господа?

Согласитесь, для настоятеля католической церкви в провинциальном испанском городке Кадис, да еще в 18-м веке - идея более чем смелая. Неудивительно, что никто из профессиональных церковных композиторов того времени не откликнулся на предложение "прогрессивно настроенного" священника. Никто - за исключением Гайдна .

К этому времени Гайдн стал уже признанным, известным композитором, "верным сыном Католической Церкви", автором четырнадцати месс, двух Te Deum, одного "Стабат Матер" и многих церковных гимнов. Однако (что для нас важнее!), он был новатором (сегодня его назвали бы "авангардистом"), он искал другие пути для принципиально нового типа музыкального богослужения, и идея испанского священника захватила его полностью. По совместно разработанному композитором и настоятелем плану это сочинение должно было исполняться раз в году, на Предпасхальную неделю.

И вот, весной 1785 года в захолустном испанском городке Кадис, в помещении давно не знавшей ремонта церкви, состоялась премьера нового музыкально-религиозного действа.
Реакция прихожан была (как всегда в подобных случаях) "неоднозначной". Часть католиков, привыкших к традиционной мессе, в возмущении покинула здание. Другая часть, быть может, впервые за всю историю существования Церкви - осмелилась разразиться бурными аплодисментами в самом храме Божьем...

С тех пор и доныне это уникальное произведение Гайдна вызывает почти такую же реакцию, и уже не только со стороны убежденных христиан, но и со стороны скептически настроенных музыкальных критиков. Некоторые приписывают это сочинение к самым слабым opus"ам композитора, другие считают его самым ярким, попросту гениальнейшим из всего гайдновского наследия.

Сначала автор пишет ораторию, затем - только симфонический вариант (без хора), спустя некоторое время - версию для струнного квартета (наиболее популярную в наше время), а позже - то ли он сам, то ли его неизвестный ученик - создает фортепианную (клавирную) обработку того же самого сочинения с незначительными фактурными изменениями!
Эта транскрипция была найдена только в Лондоне в середине 20-го века, с припиской, сделанной рукой самого Гайдна: "Мною, Францем Йозефом Гайдном, эта версия тщательно проверена, и признана наиболее соответствующей оригиналу".

Крайне трудно понять и полюбить это сочинение сразу . Особенно сейчас, когда мы, за редкими исключениями, слышим его в исполнении струнных квартетов. Большинство любителей классической музыки в наше время попросту незнакомо с библейским текстом. А ведь это сочинение Гайдна - программное ! Более того, я бы назвал его почти теологическим.

Оно начинается медленным, торжественным Вступлением , в котором, однако, уже слышны нотки предстоящих страданий. Красоту этой интродукции невозможно описать человеческими словами. Далее следуют семь независимых (или "самосодержащих") сонат.

Первая из них написана на тему "Отче! Прости им, ибо не ведают, что творят". В этой сонате композитор передает Человеческую Сущность Мессии.
Вспомним, что в отличие от нас, Иисус был совершенным Человеком, и, следовательно, обладал всеми чертами истинной человеческой любви. (Иногда я пытаюсь представить себе, что бы сказали мы, верующие христиане, пусть спасенные, но - грешники, если бы нас стали распинать. Ничего хорошего в голову, мягко говоря, не приходит... А Иисус молился за убивающих Его. Могла ли остаться эта молитва без ответа?)

Поэтому Гайдн строит эту сонату на звуковых контрастах: forte - piano (громко - тихо). Конечно, вся музыка проникнута глубокой скорбью, но в forte скорее изображены страдания Иисуса, а в piano - Его любовь к падшему человечеству...

Вторая соната написана на текст "... ныне же будешь со Мною в раю".
Этот стих явно говорит нам о Божественности Мессии (ведь кто иной мог бы распоряжаться участью человека в вечности, да еще - находясь на кресте?) Однако, вся музыка второй сонаты(написанная в "грустном" миноре) - насквозь радостна и добра.

Мы часто задаем себе вопрос: если Бог добр, то почему так много зла? Да, мы болеем. Да, мы страдаем. Да, в конечном счете все мы умрем...
Но что произойдет с нашими бессмертными душами? Ответ дан Иисусом и другими авторами Нового Завета. Его можно кратко сформулировать таким образом: даже если человек примет Иисуса как своего Спасителя буквально перед смертью, он будет вместе с Ним в раю!

Быть может, поэтому грустный минор второй сонаты дважды переходит в светлый до-мажор (но с повторением той же самой главной темы!).
Короткая земная жизнь - и вечность, земная греховность - и абсолютная безгрешность, жестокость - и покаяние, временная, заслуженная печаль - и вечное блаженство - вот это, кажется, и хотел показать Гайдн в сменах минора и мажора данной сонаты. А схожесть тематики, сдается мне, обусловлена тем, что и в вечности мы сохраним свои индивидуальные, данные Богом, черты.

Третья соната написана на тему "Се, Матерь твоя!".
Представим на секунду эту историческую сцену: избитый, окровавленный, распятый Человек, испытывающий невыразимые муки (и физические, и душевные! Произнесение каждого слова приносило Ему нестерпимую боль!) - беспокоится о Своей матери...
Здесь мы снова сталкиваемся с Человеческой сущностью Спасителя. И снова - одно сплошное Добро .
Но на сей раз окрашенное автором в цвет далеко не всегда радостного ми-мажора. В этой сонате Гайдн гениально иллюстрирует мучительные вздохи Иисуса, Которому было больно произносить эти слова. Вспомним, что для произнесения каждого слога, слова, даже вздоха распятому нужно было подниматься на ногах, пробитых гвоздями... И все же Он больше беспокоится о судьбе Своей матери, нежели о Своих собственных чувствах и ощущениях. И сегодня Он, воскреснув из мертвых, так же беспокоится о нас.

Поэтому "вздохи" третьей сонаты так часто сменяются диссонансными вскриками. Ведь величайший вклад христианской апологетики в проблему страдания заключается в том, что Бог Сам знает, что такое страдание, так как именно Он - святой, праведный и безгрешный - испытал этот maximum страданий на Себе Самом...

Четвертая соната (в "страстной" тональности - фа-минор) написана на довольно трудную теологическую тему: "Боже Мой, Боже Мой, для чего Ты Меня оставил?" Но, в сути, ничего особенно трудного в этой теме нет, если вспомнить главный христианский догмат о природе Спасителя: Он является 100%-но Богом и 100%-но Человеком в Одном Лице.
Выдающийся христианский богослов 20-го века Л. С. Чэффер как-то написал: "Если бы Он не был Богом, Он не смог бы нас спасти. Если бы Он не был Человеком, Он не смог бы умереть за наши грехи как Совершенная Жертва". В этот момент евангельской истории на Иисуса пал весь гнев Святого, Праведного Бога за все человеческие грехи! Возможно, именно поэтому Гайдн использует здесь самую страстно-печальную (по определению Г. Г. Нейгауза) тональность фа-минор. Музыка полна самого надрывного страдания, ведь в тот единственный момент Отец - отвернулся от Сына, чтобы возложить на Него грехи всех нас (Ис. 53.6).
Даже приблизительно мы не можем представить себе всех мук Христа, Который в Вечности имеет непрекращающуюся любовь с Отцом, Который в период Своей земной жизни имел постоянное общение с Ним в молитве, Который испытал на Себе всю тяжесть праведного гнева Божия и в Ком ныне "обитает вся полнота Божества телесно" (Кол. 2:10)...
Даже гениальнейший Бах в своих "Страстях" не всегда поднимается до такой высоты описания скорби, как Гайдн в этой Четвертой сонате.

Пятая соната (..."Жажду!") - одна из самых трудных и для понимания, и для исполнения. Особую трудность она представляет для пианистов, незнакомых с версиями для квартета и оркестра с хором. Пианисту, разумеется, хочется "выжать" из инструмента максимум красивого, поющего, "роскошного" звука, хотя первые такты медленной разбивки ля-мажорного трезвучия в струнном варианте написаны сухим стаккатным пиччикато, рисующим максимально правдивую картину жажды человека, уже не первый час распятого на кресте. Лишь изредка этот жестокий характер сонаты прерывается короткими мелодическими вскриками, да еще в короткой разработке Гайдн создает медленную, неумолимую как шаги командора, и оттого еще сильнее поражающую наше воображение, тему мучения жаждущего человека. Никто из нас с вами не в состоянии понять и испытать на себе ту страшную муку жажды, которую испытал Иисус. Конечно, все распятые испытывали это невообразимое мучение, но в данном случае - вместо нас этот кошмар, перед которым бледнеют самые изощренные способы пыток, испытал Богочеловек , Тот, Которым и для Которого все сотворено, благодаря Которому мир еще существует (Кол. 1:16-17). Эта соната - страшная пьеса. Она страшна в своей реальности, правдивости, антигуманизме, высочайших требований Бога к человеку, в выражении абсолютной Божьей справедливости и... в выражении беспредельной Божьей милости и любви к падшим людям...

Шестая соната ("Свершилось!") говорит нам о конечном акте искупления человечества. Гайдн начинает ее медленными унисонными октавами, как бы демонстрируя ими всю тяжесть и скорбь Совершенной Жертвы Умилостивления. Эта соната - одна из самых грустных во всем цикле. Иной раз, когда струнники торопятся в медленных шестнадцатых, устраивая из скорбной музыки своеобразный "танец", становится просто тяжело слушать. А музыканты, напротив, боятся, что более медленный темп слушать будет еще тяжелей... Ведь в шестой сонате композитор, скорее, пытается передать свои индивидуальные переживания, рассказывая о своем собственном взгляде на всеобщую греховность и на то, чего стоил Богу наш грех и его искупление.

Этими словами и последующей за ними моментальной смертью Иисуса Новый Завет, обещанный еще пророком Иеремией (Иер. 31:31), был введен в действие.

Отныне - всем верующим, всех рас и национальностей, был открыт свободный доступ в присутствие Божье, не на основании делания ими зла или добра, не на основании подчинения или неподчинении ими Моисееву Закону (Торе, данной, кстати, только евреям ), но на основании пролитой Иисусом крови. Отныне (около 2000 лет назад) Бог не отвернулся от избранного, созданного Им народа Израиля, но ввел в Свой план спасения новый для людей аспект: возникновение Вселенской Церкви, как Одного, Единого Тела Христова (о возникновении этой уникальной богоизбранной структуры мы можем прочесть в книге Деяний Апостолов).

Заканчивается ли здесь это уникальное произведение великого композитора? Нет, напротив, сразу за несколькими "угасающими" аккордами, иллюстрирующими смерть Христа, автор неожиданно переходит к завершающей части своего гениального цикла - пьесе Землетрясение, изображающей трагедию Мессии - Человека, и триумф Сына Божия; Божий гнев - и Божью любовь; абсолютную Божью праведность - и абсолютную Божью милость; страх перед Его всемогуществом - и парадоксальную радость покаяния.

Это покаяние Гайдн не описал (и так сочинение получилось очень длинным!), но его "отголоски" мы все-таки слышим в "Землетрясении".
Поэтому "Семь Слов" так трудны для восприятия... Поэтому - они так гениальны... В них мы слышим абсолютное, полное сочетание совершенной музыки и чистого библейского богословия.

Понять и полюбить это сочинение - значит понять и полюбить Христа...

Всякий раз, когда мы читаем Евангелие, либо для себя, либо в церкви, мы понимаем, что время от времени, мы повторяем те самые слова, которые Христос произнёс на земле – это те слова, которые сам Вочеловечившийся Бог произнёс на земле человеческим голосом, человеческим языком.

И эти слова – слова Живого Бога – услышала ВСЯ ВСЕЛЕННАЯ …

В церковных гимнах сегодня вечером мы слышали о том, что вода и кровь, которые истекли из ребра Спасителя, разделились на четыре источника, и эти четыре источника явились посредством четырёх Евангелий в Церкви, из которых всему миру вот уже 2000 лет повествуют те – древние Апостолы – о жизни и смерти Иисуса Христа.

И сегодня, в день, когда мы вспоминаем распятие Господа на кресте, мы слышим из этих четырёх Евангелий чтение, которое повествует нам о последних часах, последних минутах земной жизни Христа.

Евангелисты сохранили для нас семь слов Спасителя на кресте.

1. «И когда пришли на место, называемое Лобное, там распяли Его и злодеев, одного по правую, а другого по левую сторону. Иисус же говорил: «Отче! прости им, ибо не знают, что делают» (Лк. 23:33-34) (слова обращены к Богу Отцу)

2. «И сказал Иисусу: помяни меня, Господи, когда приидешь в Царствие Твое! И сказал ему Иисус: истинно говорю тебе, ныне же будешь со Мною в раю» (Лк. 23:42-43) (слова обращены к благоразумному разбойнику)

3. «…говорит Матери Своей: Жено! се, сын Твой. Потом говорит ученику: се, Матерь твоя!» (Ин. 19:26-27) (слова обращены к Богородице и Иоанну Богослову, любимому ученику Иисуса)

4 . «около девятого часа возопил Иисус громким голосом: Или́, Или́! лама́ савахфани́? то есть: Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?» (Мф. 27:46) (тоже у Марка – Мк. 15:34; слова обращены к Богу Отцу)

5 . «После того Иисус, зная, что уже все совершилось, да сбудется Писание, говорит: жажду» (Ин. 19:28) (слова обращены к воинам, стоявшим у креста)

6 . «Когда же Иисус вкусил уксуса, сказал: совершилось ! И, преклонив главу, предал дух» (Ин. 19:30) (слова обращены к народу)

Ничего глубже и ярче, нежели сказано в текстах Богослужения, мы сказать не в силах, и, наверное, даже не вправе. Человеку, суетящемуся суетой ХХІ века, живущего по расписанию твиттера и фейсбука, стоит только оставить суету, остановиться в глубоком молчании перед этими вековечными словами Христа. И верить, не ослабевая в Его Любовь, которая явилась теперь в Его Крестных муках и смерти…

«Мы видели сегодня вечером смерть Христа; но мы провозглашаем, что и в самом гробе тело Христово не узнало тления, ибо Его Божество пронизало Его плоть так же совершенно и навеки нераздельно, как Оно пронизало Его человеческую душу. Христос умер, и теперь мы созерцаем образ Христа во гробе; но помните Его слова: Если зерно не умрет, оно не принесет плода. Только то может воскреснуть в вечности, что умерло во временной жизни. И в то время как мы созерцаем Христа во гробе, покоящегося плотью Своей от страданий, которые Он перенёс, Его душа, сияющая всей славой Божества, сходит в место, которое мы называем адом, или шеолом, в место, где находилась всякая душа человека, праведного или неправедного, умиравшего после того, как человечество было отторгнуто от совершенства общения с Богом. И Он наполняет это место Своим присутствием, так, что ада не стало больше; победа над адом – это конечная, окончательная победа Христа над смертью.

Будем же подходить к животворящему гробу, кланяясь ему земно, благоговея перед любовью Бога, отдавшей Сына Божия на смерть за нас, и будем поклоняться в то же время тайне Его победы, и ждать минуты, когда весть о Воскресении достигнет до нас... Будем подходить в тишине и благоговении, в благодарности и смирении – и с радостью в сердцах наших»...