Сегодня, 9 мая 2017 года, в 72 годовщину Победы в Великой Отечественной войне, я хочу рассказать вам о том, как кошки спасли блокадный Ленинград от полчища крыс и страшных эпидемий.

Моя мать, Людмила Петровна, и бабушка, Екатерина Васильевна, едва не погибли от голода во время блокады Ленинграда. Несмотря на последнюю степень дистрофии, они работали на военном заводе, производившим снаряды. Так что многое, о чем пойдет речь в этом рассказе, я знаю по рассказам очевидцев.

Трудно себе представить, как жители Ленинграда смогли пережить эти страшные 872 дня (с 8 сентября 1941 по 27 января 1944 года, (блокадное кольцо было прорвано 18 января 1943 года).

Изнурительные бомбежки и артобстрелы; громадные очереди за крошечными пайками хлеба; холод и ужесточающийся голод; смерти близких, знакомых и маленьких детей; трупы людей на улицах; походы с бидончиками на замерзшую Неву за водой в лютый мороз.

Зима 1941 – 1942 года для жителей осажденного города была особенно тяжелой. Похоронные команды не успевали убирать с улиц трупы умерших от голода, холода и болезней людей. В эту зиму ленинградцы съели все, даже домашних животных, в том числе собак и кошек. Переловили и съели всех уток в парках и голубей на улицах. Ели крыс и мышей. Мальчишки с рогатками охотились на птиц и ловили в Неве мелкую и колючую рыбку колюшку.

Лишь единицы домашних животных (тщательно скрываемые хозяевами) смогли пережить то страшное время. О них будет отдельная .

И тогда измученный город постигла новая беда — Ленинград стали наводнять крысы.

У этих опасных грызунов нет ни единого естественного врага в городских условиях, за исключением кошек. Только кошки способны контролировать численность крыс, одна пара которых способна воспроизвести более 2000 потомков всего лишь за год.

Крысы процветали в голодающем городе — они просто питались трупами на улицах.

Крысы начали пожирать все, что еще можно было найти съедобного; они нападали на больных и истощенных детей и стариков во сне, в городе нависла угроза эпидемий (в том числе чумы). У кого крепкие нервы — почитайте секретный документ, как город боролся с обилием трупов и угрозой эпидемии. Этого нельзя забывать.

По рассказам очевидцев, полчища крыс переходили улицы, блокируя движение транспорта.

Одна жительница блокадного Ленинграда вспоминала, как она ночью выглянула на улицу и увидела шевелящуюся реку бегущих грызунов.

Отряды грызунов грозили уничтожить зерно на мельнице, где мололи муку для хлеба всему городу.

Крысы губили полотна великих художников в Эрмитаже, которые пострадали также и от бомбардировок.

С крысами активно боролись, их травили, были созданы специальные бригады по борьбе с грызунами, совершавшие многочасовые изнурительные рейды по городу, но число грызунов продолжало нарастать. Мерзкие твари не боялись ни бомбежек, ни огней пожаров.

«В доме во время бомбёжки вылетели стёкла, мебель давно стопили. Мама спала на подоконнике - благо они были широкие, как лавка, - укрываясь зонтиком от дождя и ветра. Однажды кто-то, узнав, что мама беременна мною, подарил ей селёдку - ей так хотелось солёного… Дома мама положила подарок в укромный уголок, надеясь съесть после работы. Но вернувшись вечером, нашла от селёдки хвостик и жирные пятна на полу - крысы попировали. Это была трагедия, которую поймут лишь те, кто пережил блокаду» - рассказывает сотрудница храма прп. Серафима Саровского Валентина Осипова.

В своем дневнике блокадница Кира Логинова вспоминала: «Тьма крыс длинными шеренгами во главе со своими вожаками двигались по Шлиссельбургскому тракту (ныне проспекту Обуховской обороны) прямо к мельнице, где мололи муку для всего города. Это был враг организованный, умный и жестокий…».

Сразу после прорыва блокады Ленинграда, в апреле 1943 года, вышло постановление Ленсовета доставить в Ленинград из Ярославской области четыре вагона простых дымчатых кошек, которые считались лучшими крысоловами.

Ярославцы в короткие сроки выполнили стратегический заказ и наловили серых кошек, чтобы хоть как-то помочь жителям Ленинграда. Многие даже отдавали своих собственных животных.

Чтобы кошек не разворовали, их везли под усиленной охраной, и наконец, эшелон с четырьмя вагонами кошек (или, как его прозвали, «мяукающая дивизия») прибыл в полуразрушенный город. Часть кошек была выпущена там же на вокзале, часть была роздана жителям.

Из воспоминаний Антонины Александровны Карповой, коренной Ленинградки: «Весть о том, что сегодня в город доставят кошек, мгновенно облетела всех. Люди огромными толпами собрались на вокзале, возникла ужасная давка. Многие на перрон пришли целыми группами (в основном, это были семьи или соседи) и пытались рассредоточиться по всей его длине. Рассчитывали на то, что хотя бы одному из группы удастся взять кошку.

И вот пришёл состав. Удивительно: четыре вагона кошек разошлись по рукам буквально за полчаса! Зато какие счастливые шли ленинградцы домой. Казалось, это приехали не обычные кошки, а бойцы нашей Красной Армии. Некое могучее подкрепление. И даже в тот день казалось, что Победа уже близка»…

Однако многим горожанам кошек не хватило. Некоторых из них продавали на рынке по баснословной цене, равной приблизительно десяти буханкам хлеба. Для справки: котёнок стоил 500 рублей, зарплата дворника составляла 120 рублей, а буханка хлеба стоила 50 руб.

«За кошку отдавали самое дорогое, что у нас было, - хлеб. Я сама оставляла понемногу от своей пайки, чтобы потом отдать этот хлеб за котенка женщине, у которой окотилась кошка,» вспоминала блокадница Зоя Корнильева.

Ярославские кошки достаточно быстро сумели отогнать грызунов от продовольственных складов и спасли город от эпидемий, однако полностью решить проблему сил не хватало.

Печально, но многие кошки погибали, укушенные больными крысами, а иногда мерзкие твари просто набрасывались группой и загрызали кошку. Крысы очень опасные животные.

Ярославская «кошачья армия» как могла защищала город вплоть до полного снятия блокады.

Кошки не только ловили грызунов, но и воевали. Есть легенда о рыжем коте, который прижился при стоявшей под Ленинградом зенитной батарее. Солдаты прозвали его «слухачом», так как кот точно предсказывал своим мяуканьем приближение вражеских самолетов. Причем на звук советских самолетов животное не реагировало. Кота даже поставили на довольствие и выделили одного рядового за ним присматривать.

После окончательного снятия блокады прошла еще одна «кошачья мобилизация». На этот раз самых умелых крысоловов отлавливали по всей Сибири специально для защиты бесценных произведений искусства Эрмитажа и других ленинградских дворцов и музеев.

Зимой 1944 года милиция Тюмени начала отлов животных для Ленинграда. Многие сибиряки пожертвовали своих домашних животных, чтобы помочь ленинградцам. Первым добровольцем стал черно-белый кот Амур, которого хозяйка принесла со слезами на сборный пункт с пожеланием: «внести свой вклад в борьбу с ненавистным врагом».

За две недели жители Тюмени собрали 238 котов и кошек (возрастом до 5 лет), а дальше крысоловов доставляли из Иркутска, Омска, Ишима, Заводоуковска, Ялуторовска и других.

В общей сложности из Сибири в Ленинград было привезено 5000 кошек.

Вскоре сибирским котам удалось почти полностью очистить Ленинград от крыс.

Из воспоминаний Антонины Александровны Карповой: «Нашей соседке достался сибирский кот, которого назвали Барсом. Поначалу Барс очень боялся громких звуков, чувствовалось, что он натерпелся страха во время путешествия. В такие минуты он опрометью бежал к новой хозяйке. Она успокаивала кота, гладила его. И постепенно Барс проникся к новой семье огромным уважением и любовью. Каждый день он уходил на промысел и возвращался с добычей. Поначалу это были ненавистные нам крысы. А потом Барс ухитрялся где-то добывать воробьев, а ведь во время блокады в городе птиц не было. Удивительно: кот приносил их живыми! Воробьёв соседи потихоньку выпускали.

Ни одного раза Барс ничего не взял со стола. Он ел то, что добывал на охоте сам и то, чем его угощали новые хозяева. Но еду никогда не клянчил. Создавалось такое впечатление, что кот понимал, что приехал в город, где люди пережили страшные муки голода»…

Интересен тот факт, что после снятия блокады москвичи, вместе с продуктами питания, высылали в Петербург родственникам и друзьям кошек и маленьких котят.

С тех пор кошки пользуются особым уважением и любовью в этом героическом городе.

В кошки находятся в «штате служащих» по борьбе с мышами и крысами еще с XVIII века, о них заботятся и их лечат, у каждого животного есть свой «эрмитажный паспорт».

В военном Эрмитаже «служил» кот, который обнаружил старую, но действующую бомбу.

Обнаружив опасную находку кот громким мяуканьем призвал на помощь служащих музея и они успели вовремя вызвать минеров.

Сейчас в музее работают около 50 кошек. В пенсионном возрасте каждого ветерана пристраивают в любящие семьи.

За вклад в мирную жизнь Северной столицы героические кошки были отмечены особо.

В 2000 году на углу здания №8 на Малой Садовой установили монумент пушистому спасителю – бронзовую фигуру кота, которого петербуржцы сразу же окрестили Елисеем.

Через несколько месяцев у него появилась подружка – кошка Василиса. Скульптура красуется напротив Елисея — на карнизе дома №3. Так дымчатые крысоловы из Ярославля и Сибири были увековечены спасенными ими жителями города-героя.

В Выборгском районе Северной столицы на улице Композиторов, во дворе дома №4 поставили новый маленький памятник. Он изображает небольшую фигурку кошки, сидящей на стуле и греющейся под торшером.

Эта трогательная скульптура является символом домашнего очага и создана в честь кошек блокадного Ленинграда.

В Тюмени в день города 2008 года был открыт сквер «Сибирских кошек» c 12 бронзовыми фигурками кошек в разных позах, в память о тех 5000 животных, которые спасли блокадный Ленинград от крыс и эпидемий.

Примечание. В этой статье использованы фотоматериалы из открытых источников в интернете, все права принадлежат их авторам, если вы считаете, что публикация какой-либо фотографии нарушает ваши права, пожалуйста, свяжитесь со мной при помощи формы в разделе фотография будет немедленно удалена.

Шел сентябрь 1941 года. Враг неумолимо замыкал кольцо вокруг Северной столицы, но жители города не теряли присутствия духа. Оборона была крепка. Продуктовые склады были до отказа забиты продовольствием, так что голод ленинградцам не грозил. Кто мог тогда предположить, что блокада продлится 872 дня? Кто мог знать, что на второй день осады, 9 сентября, немецкая авиация нанесет точный удар по Бадаевским складам, уничтожив основную часть продуктов?

Единственной связью Ленинграда со страной стало Ладожское озеро, по которому продукты начали поступать уже 12 сентября. В период навигации - по воде, а зимой - по льду. Эта магистраль вошла в историю под названием «Дорога жизни». Но ее было мало, чтобы прокормить население гигантского города. Голод был неминуем.

Первыми с улиц исчезли бродячие собаки и кошки. Потом пришел черед домашних питомцев. Современному человеку, живущему в тепле и сытости, это может показаться чудовищным, но, когда выбор стоит между выживанием любимого кота и любимого ребенка, решение очевидно. В результате к концу зимы 1941−1942 года в Ленинграде кошек не осталось вовсе.

Но кошками и собаками дело не ограничилось. Обезумевшие от голода, холода и бомбежки люди начали убивать себе подобных с целью людоедства. В декабре 1941 года за каннибализм были привлечены к уголовной ответственности 26 человек, в январе 1942 года - 336 человек, за две недели февраля - 494 человека («Блокада Ленинграда в документах рассекреченных архивов». М.: АСТ, 2005. С. 679-680).

Последний кот блокадного города

Считается, что единственным котом, пережившим блокаду от начала и до конца, был кот Максим. Он жил в семье Володиных вместе с попугаем Жаком.

По воспоминаниям Веры Николаевны Володиной, они с матерью всеми силами отбивали зверя и птицу от посягательств дяди, который требовал забить животину на съедение.

Однажды отощавший Максим пробрался в клетку к Жаку и… нет, не съел пернатого, что, казалось бы, логично по всем законам природы.

Хозяева обнаружили кота и попугая спящими рядом, чтобы делиться друг с другом теплом своих тел в промерзшей комнате. Увидев эту сцену, дядя Веры Николаевны прекратил попытки съесть кота. Жак, увы, погиб, а Максим прожил еще долго и умер от старости только в 1957 году. А до этого в квартиру Володиных водили целые экскурсии, настолько ленинградцы, не понаслышке знавшие весь ужас блокады, были поражены этим случаем.

Кошка Мурка в бомбоубежище на руках у хозяйки

Бытует также легенда о рыжем коте Ваське, который жил при одной из зенитных батарей под Ленинградом.

Отощавшее и злое животное привез из блокадного города старшина расчета. Благодаря своему кошачьему чутью и, по всей видимости, горькому опыту, Васька умел заранее предсказывать не только очередной налет немецкой авиации, но и направление атаки. Сначала он бросал свои дела, настораживался, поворачивался правым ухом в сторону грядущего налета и вскоре бесследно исчезал. При этом на советские самолеты кот никак не реагировал.

Довольно быстро зенитчики научились использовать поведение кота для успешного отражения атак. Ваську зачислили на довольствие, а к нему приставили солдата, чтобы тот немедленно сообщал командиру батареи, как только кот начинал вести себя соответствующим образом.

Беда пришла откуда не ждали

Коты были главными «санитарами» ленинградских улиц. Изо дня в день они проделывали работу, которую большинство не замечали, - контролировали популяцию крыс. С давних времен эти грызуны отравляли существование человека, зачастую оказываясь причиной крупномасштабных бедствий.

Разоренные закрома и амбары, опустошенные посевы, но главное - инфекции. Всего за четыре года с 1247-го по 1351-й чума унесла жизни 25 миллионов европейцев. Еще недавно с 1898 по 1963 год в Индии черная смерть забрала 12,6 миллиона человек. И главным переносчиком заразы были крысы.

Для блокадного города нашествие полчищ безжалостных серых тварей стало катастрофой.

«…тьма крыс длинными шеренгами во главе со своими вожаками двигались по Шлиссельбургскому тракту прямо к мельнице, где мололи муку для всего города. В крыс стреляли, их пытались давить танками, но ничего не получалось, они забирались на танки и благополучно ехали на танках дальше. Это был враг организованный, умный и жестокий…» - находим в воспоминаниях блокадницы Киры Логиновой.

Известен случай, когда из-за сгрудившейся на путях стаи крыс с рельсов сошел трамвай.

Стратегический груз

В январе 1943 года в результате операции «Искра» блокада была прорвана. Осознав размах катастрофы, вызванной крысами в городе, военное командование распорядилось доставить в Ленинград кошек.

В своем дневнике блокадница Кира Логинова написала о том, что в апреле 1943 года вышло постановление за подписью председателя Ленсовета о необходимости «выписать и доставить в Ленинград четыре вагона дымчатых кошек».

Выбор пал на Ярославль, где в обилии водились именно дымчатые коты, считавшиеся лучшими крысоловами. Кроме того, Ярославль в войну стал побратимом Ленинграду: всего за время блокады Ярославская область приняла почти треть эвакуированных ленинградцев - около 600 тысяч человек, 140 тысяч из них были дети.

И вот ярославцы снова пришли на помощь. В апреле в город на Неве из Ярославля прибыли четыре вагона со «стратегическим грузом». Увы, условия войны не позволяли обходиться с мохнатыми с современной любовью. По дороге котов не кормили, дабы были злее, в пути многие друг друга подрали. Вообще довольно сложно представить четыре вагона, до отказа набитых кошками.

Собственно, нет ни единого документа, точно подтверждающего легенду о «мохнатом десанте». Вся история основана на воспоминаниях блокадников.

Кот Елисей - памятник собратьям, боровшимся с крысами в годы войны

Часть из прибывших в Северную столицу котов распределили по продовольственным складам, а остальных прямо с перрона раздали людям. Конечно, на всех не хватило. Более того, нашлись те, кто решили на этом подзаработать.

Вскоре на рынках начали продавать котов по 500 рублей (килограмм хлеба стоил 50 рублей, зарплата сторожа составляла 120 рублей), писал в своих воспоминаниях писатель Леонид Пантелеев.

Четырех вагонов оказалось мало, вдобавок крыс было такое количество, что они давали своим природным врагам серьезный отпор. Часто в схватках жертвами становились именно коты.

Полностью блокада была снята только в конце января 1944 года. Тогда в Ленинград направили еще одну партию котов, которых на этот раз набирали в Сибири, преимущественно в Иркутске, Омске и Тюмени. Таким образом, современные питерские коты являются потомками ярославских и сибирских сородичей.

В память о том, что коты и кошки сделали для города, в 2000 году в Санкт-Петербурге на доме № 8 по Малой Садовой установили скульптуру кота Елисея, а напротив, на доме № 3, изваяние его подруги - кошечки Василисы.

Кошка Василиса гуляет сама по себе по карнизу на Малой Садовой, дом 3

В 2013 году молодой рыбинский режиссер-­документалист Максим Злобин создал фильм «Хранители улиц», где рассказал историю ярославской «мяукающей» дивизии.

1 марта в России отмечают неофициальный День кошки. Для нашего города кошки имеют особое значение, ведь именно они спасли блокадный Ленинград от нашествия крыс. В память о подвиге хвостатых спасителей в современном Петербурге установили скульптуры кота Елисея и кошки Василисы.

Кот предсказывал вражеские налеты

В 1941 году в блокадном Ленинграде начался страшный голод. Есть было нечего. Зимой с улиц города начали исчезать собаки и кошки - их употребляли в пищу. Когда есть было уже совсем нечего, единственным шансом выжить было съесть своего домашнего питомца.

«3 декабря 1941 года. Съели жареную кошку, - пишет в своем дневнике десятилетний мальчик Валера Сухов. - Очень вкусно». Из костей животных варили столярный клей, который тоже шел в пищу. Один из ленинградцев написал объявление: «Меняю кошку на десять плиток столярного клея».

Из костей животных варили столярный клей. Фото: АиФ / Яна Хватова

Среди истории военного времени существует легенда о рыжем коте-«слухаче», который жил при зенитной батарее и точно предсказывал все воздушные атаки. Причем на приближение советских самолетов кот не реагировал. Командиры батареи очень уважали кота за этот уникальный дар, выделили ему паек и даже одного солдата в качестве охраны.

Кот Максим

Доподлинно известно, что одному коту в блокаду точно удалось выжить. Это кот Максим, он жил в семье Веры Вологдиной. Во время блокады она жила с мамой и с дядей. Из домашних питомцев у них были Максим и попугай Жаконя. В довоенное время Жако пел и разговаривал, но в блокаду, как и все, голодал, поэтому сразу притих, а перья у птицы вылезли. Чтобы как-то прокормить попугая, семье пришлось выменять ружье отца на несколько семечек подсолнуха.

Дневник Валеры Сухова: "Съели жареную кошку. Очень вкусно". Фото: АиФ / Яна Хватова

Кот Максим тоже был еле жив. Он даже не мяукал, прося еду. Шерсть у кота вылезала клоками. Дядя чуть ли не с кулаками требовал, что кот пошел на съедение, но Вера и ее мама защищали животное. Когда женщины уходили из дома, они запирали Максима в комнате на ключ. Однажды во время отсутствия хозяев кот смог залезть в клетку к попугаю. В мирное время быть беде: кот бы непременно съел свою добычу.

Кошка Мурка в бомбоубежище на руках у хозяйки. Фото Павла Машковцева. Фото: Музей кошки

Что же увидела Вера, вернувшись домой? Максим и Жаконя спали, крепко прижавшись друг к другу в клетке, чтобы спастись от холода. С тех пор дядя перестал заводить разговоры про съедение кота. К сожалению, через несколько дней после этого случая Жако погиб от голода. Максим выжил. Возможно, он стал единственным ленинградским котом, пережившим блокаду. После 1943 года в квартиру Вологдиных водили экскурсии - посмотреть на кота. Максим оказался долгожителем и умер только в 1957 году в двадцатилетнем возрасте.

Кошки спасли город

Когда в начале 1943 года из Ленинграда исчезли все кошки, в городе катастрофически быстро расплодились крысы. Они просто процветали, питаясь трупами, которые лежали на улицах. Крысы пробирались в квартиры и съедали последние припасы. Они прогрызали мебель и даже стены домов. Были созданы специальные бригады по уничтожению грызунов. В крыс стреляли, их давили даже танками, но ничего не помогало. Крысы продолжали атаковать блокадный город. Улицы буквально кишели ими. Трамваям приходилось даже останавливаться, чтобы не въехать в крысиное войско. Кроме всего этого, крысы еще и распространяли опасные болезни.

Кошка Василиса прогуливается по карнизу дома на Малой Садовой улице. Фото: АиФ / Яна Хватова

Тогда, вскоре после прорыва блокады, в апреле 1943 года, в Ленинград из Ярославля привезли четыре вагона дымчатых кошек. Именно дымчатые кошки считались лучшими крысоловами. За кошками сразу же выстроилась многокилометровая очередь. Котенок в блокадном городе стоил 500 рублей. Примерно столько же он мог бы стоить на Северном полюсе в довоенное время. Для сравнения, килограмм хлеба продавали с рук за 50 рублей. Ярославские кошки спасли город от крыс, однако не смогли решить проблему полностью.

В конце войны в Ленинград привезли второй эшелон кошек. На это раз их набирали в Сибири. Многие хозяева лично приносили своих котов на сборный пункт, чтобы внести свой вклад в помощь ленинградцам. Из Омска, Тюмени и Иркутска в Ленинград приехали пять тысяч кошек. На этот раз все крысы были уничтожены. Среди современных петербургских кошек коренных жителей города не осталось. Все они имеют сибирские корни.

Кот Елисей приносит людям удачу. Фото: АиФ / Яна Хватова

В память о хвостатых героях на Малой Садовой улице установили скульптуры кота Елисея и кошки Василисы. Василиса прогуливается по карнизу второго этажа дома №3, а Елисей сидит напротив и наблюдает за прохожими. Считается, что к человеку, который сможет забросить монетку на небольшой постамент к коту, придет удача.

В Санкт – Петербурге на Малой Садовой улице есть памятник блокадным котам Ленинграда: бронзовый кот Елисей примостился на уровне второго этажа Елисеевского магазина, а напротив него – кошка Василиса, она поселилась на карнизе дома N3.

Скульптуры были установлены в 2000 году, сначала Елисею (25 января), затем Василисе (1 апреля). Три человека принимали участие в создании этой композиции: автор идеи – Сергей Лебедев, скульптор – Владимир Петровичев, спонсор – Илья Ботка. А клички коту и кошке придумали сами жители города.

История создания такого памятника берёт своё начало от событий Великой Отечественной Войны. С 8 сентября 1941 года в Ленинграде началась 900 – дневная блокада. В городе нечего было есть, люди умирали от голода. Были съедены даже домашние животные, в том числе и кошки. И в это время появились крысы, много крыс, целые полчища крыс. Мало того, что крысы сжирали те крохи пищи, что ещё оставались у людей, они нападали на спящих детей и стариков, от них ещё появилась угроза эпидемий. Никакие средства борьбы с крысами не давали эффекта. И вот в апреле 1943 года вышло постановление доставить в Ленинград из Ярославской области четыре вагона дымчатых кошек. Кошки из Ярославля уничтожали крыс с продовольственных складов, но всё же кошек на весь город не хватало, поэтому в конце войны кошек привозили из Сибири. Более 5 тысячи кошек прибыли в Ленинград из Тюмени, Иркутска, Омска. Они быстро справились со своей задачей: очистили город от крыс и мышей.

Катя Волошина (16 лет) из реабилитационного центра «Детские Дюны» написала стихи о блокадных котах:

Их оружие – ловкость и зубы.

Но не досталось крысам зерно.

Хлеб сохранён был людям!

В честь 70-тилетия Великой Победы хотелось бы поднять эту не совсем обычную тему. В данном посте я собрала истории кошках в блокадном Ленинграде (а также читайте «бонусную» историю про собаку). Сначала будет страшно и грустно, но это суровая правда, без нее никуда. Дальше обещаю чудесные и счастливые истории=)

Шаурма с котятами

Т олько прочитав истории про Блокаду, я задумалась, что не для всех будет смешным анекдот « а эта шаурма раньше мяукала или гавкала? - Задавала лишние вопросы.». Ведь действительно в то время дикого голода и полного отсутствия продуктов ели и кошек и собак, да что уж там, даже людей….

В 1941 в Ленинграде начался страшный город. Город со всех сторон был заблокирован врагом, который сумел лишить горожан даже тех небольших запасов продукции, которых хранились на Бадаевских сладах, полностью разбомбив их. В это голодное и холодное время, чтобы выжить людям приходилось есть своих любимых питомцев.

Поначалу окружающие осуждали «кошкоедов». «Я питаюсь по второй категории, поэтому имею право», - оправдывался осенью 1941 года один из них. Потом оправданий уже не требовалось: обед из кошки часто был единственной возможностью сохранить жизнь. Из костей животных варили столярный клей, который тоже шел в пищу. Один из ленинградцев написал объявление: «Меняю кошку на десять плиток столярного клея».

«3 декабря 1941 года. Сегодня съели жареную кошку. Очень вкусно», - записал в своем дневнике 10-летний Валера Сухов.

«Соседского кота мы съели всей коммунальной квартирой еще в начале блокады», - говорит Зоя Корнильева.

«У нас был кот Васька. Любимец в семье. Зимой 41-го мама его унесла куда-то. Сказала, что в приют, мол, там его будут рыбкой кормить, мы-то не можем... Вечером мама приготовила что-то наподобие котлет. Тогда я удивилась, откуда у нас мясо? Ничего не поняла... Только потом... Получается, что благодаря Ваське мы выжили ту зиму...»

« Когда началась война, моей Маме было 17 лет. Она жила на первом этаже одной из квартир Петроградской стороны. И под квартирой, где жила моя Мама со своими соседями, был подвал, в котором всегда, с момента застройки дома (с июня 1909 года) жили мыши и крысы. В квартире той было 3 комнаты и 1 (на всех) кот.

Съёмщики (как называли жителей квартиры в советское время) поровну кормили его, а уж как они его любили - об этом история в лице моей Мамы умалчивает. Единственное, что она говорила, что Васька (так звали кота) предпочитал спать на диване её тётки. Из чего я сделала вывод, что больше всех Васька любил тётю Дусю. А потом началась война. А потом началась Блокада. И мучимые голодом ленинградцы начали есть всё и всех. Они ели клей, бумагу, если на ней был клей; они ели сначала голубей, потом ворон, потом крыс...

Самыми последними в этом кошмарном списке были собаки и кошки. Их ели тоже. Правда, не все. Мама рассказывала, что к ним - к ней и к её тётке - часто приходили какие-то люди и просили Ваську отдать. Сначала за деньги. Потом, когда деньги перестали быть чем-то стоящим, за табак. Но и Мама, и тётя Дуся к тому времени уже понимали, ПОЧЕМУ они хотят заполучить их кота, и отказывали. Более того, Мама, которая работала на Заводе им.Энгельса (потом "Светлана") каждый день (!!!) ходила туда-обратно (а могла ведь и жить на заводе, как другие!) не только из-за тёти Дуси, но и из-за Васи.

"Я не уберегла его, Ленка, понимаешь, не уберегла! Я слишком долго плелась домой, я не успела. Тётя Дуся плакала, сказала, что пришли двое, схватили Ваську и унесли! Сунули ей деньги и убежали. Людоеды, твари поганые! Мы с тётей Дусей те бумажки в "буржуйку" сунули, не нужны они нам были, раз Ваську украли!"

Мама, моя опухшая от голода Мама, ходившая каждый день на работу с Пудожской улицы до проспекта Энгельса, переползая через трупы умерших Ленинградцев, до конца своих дней в октябре 1997 года не могла забыть того Блокадного кота, которого они со своей тёткой пытались спасти и сохранить - со своих 375- граммов хлеба, 125 -тёти Дусины) и 250 (Мамины) ...»

Котенок – символ жизни

Тем не менее, некоторые горожане, несмотря на жестокий голод, пожалели своих любимцев. Весной 1942 года полуживая от голода старушка вынесла своего кота на улицу погулять. К ней подходили люди, благодарили, что она его сохранила.

Женщина пережившая блокаду, вспоминала как в марте 1942 года вдруг увидела на городской улице тощую кошку. Вокруг нее стояли несколько старушек и крестились, а исхудавший, похожий на скелет милиционер следил, чтобы никто не изловил зверька.

12-летняя девочка в апреле 1942 года, проходя мимо кинотеатра «Баррикада», увидала толпу людей у окна одного из домов. Они дивились на необыкновенное зрелище: на ярко освещенном солнцем подоконнике лежала полосатая кошка с тремя котятами. «Увидев ее, я поняла, что мы выжили», - вспоминала эта женщина много лет спустя.

Кошки на службе Отечеству

Среди историй военного времени есть легенда о рыжем коте-«слухаче», который жил при зенитной батарее и точно предсказывал все воздушные атаки. Причем на приближение советских самолетов кот не реагировал. Командиры батареи очень уважали кота за этот уникальный дар, выделили ему паек и даже одного солдата в качестве охраны.

Но главная «битва» для кошек началась уже после снятия блокады. «Тьма крыс длинными шеренгами во главе со своими вожаками двигались по Шлиссельбургскому тракту (ныне проспекту Обуховской обороны) прямо к мельнице, где мололи муку для всего города. В крыс стреляли, их пытались давить танками, но ничего не получалось: они забирались на танки и благополучно ехали на них дальше. Это был враг организованный, умный и жестокий…»

Все виды оружия, бомбежки и огонь пожаров оказались бессильными уничтожить многочисленных грызунов, уничтожающих все кругом. Серые твари сжирали даже те крохи еды, что оставались в городе. Кроме того, из-за полчищ крыс в городе возникла угроза эпидемий. Никакие «человеческие» методы борьбы с грызунами не помогали. А кошек - главных крысиных врагов - в городе не было уже давно. Их съели.

После прорыва блокады, в апреле 1943 года, в Ленинград из Ярославля привезли четыре вагона дымчатых кошек. Именно дымчатые кошки считались лучшими крысоловами. За кошками сразу же выстроилась многокилометровая очередь. Котенок в блокадном городе стоил 500 рублей. Примерно столько же он мог бы стоить на Северном полюсе в довоенное время. Для сравнения, килограмм хлеба продавали с рук за 50 рублей. Ярославские кошки спасли город от крыс, однако не смогли решить проблему полностью.

Еще одну «партию» котов завезли из Сибири, чтобы бороться с грызунами в подвалах Эрмитажа и других ленинградских дворцов и музеев. Интересно, что многие кошки были домашними — жители Омска, Иркутска, Тюмени сами приносили их на сборные пункты, чтобы помочь ленинградцам. Всего в Ленинград было направлено 5 тысяч котов, которые с честью справились со своей задачей - очистили город от грызунов.

Потомки тех сибирских кошек и по сей день обитают в Эрмитаже. О них хорошо заботятся, их кормят, лечат, но главное - уважают за добросовестный труд и помощь. А несколько лет назад в музее даже был создан специальный Фонд друзей котов Эрмитажа. Сегодня в Эрмитаже служат более полусотни котов. У каждого есть особый паспорт с фотографией. Все они успешно охраняют от грызунов музейные экспонаты.

Трое под одним одеялом

Именно с данной истории у меня появилась идея этого поста….очень трогательная история.

«Бабушка всегда говорила, что тяжёлую блокаду и голод они с моей мамой пережили благодаря нашему коту Ваське. Если бы не этот рыжий хулиган, они умерли бы с голоду как многие другие.

Каждый день Васька уходил на охоту и притаскивал мышек или даже большую жирную крысу. Мышек бабушка потрошила и варила из них похлебку. А из крыски получался неплохой гуляш.
При этом кот сидел всегда рядом и ждал еду, а ночью все трое лежали под одним одеялом и он согревал их своим теплом.

Бомбежку он чувствовал намного раньше, чем объявляли воздушную тревогу, начинал крутиться и жалобно мяукать, бабушка успевала собрать вещи, воду, маму, кота и выбежать из дома. Когда бежали в убежище, его как члена семьи тащили с собой и смотрели, как бы его не унесли и не съели.

Голод был страшный. Васька был голодный как все и тощий. Всю зиму до весны бабушка собирала крошки для птиц, а с весны выходили с котом на охоту. Бабушка сыпала крошки и сидели с Васькой в засаде, его прыжок всегда был на удивление точным и быстрым. Васька голодал вместе с нами и сил у него было недостаточно, что бы удержать птицу. Он хватал птицу, а из кустов выбегала бабушка и помогала ему. Так что с весны до осени ели еще и птиц.

Когда сняли блокаду и появилось побольше еды, и даже потом после войны бабушка коту всегда отдавала самый лучший кусочек. Гладила его ласково, приговаривая – кормилец ты наш.

Умер Васька в 1949 году, бабушка его похоронила на кладбище, и, что бы, могилку не затоптали, поставила крестик и написала Василий Бугров. Потом рядом с котиком мама положила и бабушку, а потом там я похоронила и свою маму. Так и лежат все трое за одной оградкой, как когда-то в войну под одним одеялом."

Вот так благородно могут поступать наши усатые и хвостатые любимцы, есть еще одна похожая история:

«У нас в детстве была кошка. Отца забрали на войну. Мать часто болела и не могла работать в колхозе. В семье – четверо детей. Мы могли умереть с голоду, если бы не наша кошка. Она ночами уходила и приносила в зубах не мышей, а куски мяса и хлеба. Не для себя, а для нас. Оставляла на столе и снова уходила. Наверное, из каких-то чуланов. Мать брала мясо, мыла и варила нам суп. Так мы прожили зиму, а потом старшие дети начали работать в колхозе».

А следующая история о дружбе между животными.

Кот и попугай

«В нашей семье дошло до того, что дядя требовал кота на съедение чуть ли не каждый день, - приводит Песков слова владелицы животного Веры Николаевны Володиной. - Мы с мамой, когда уходили из дома, запирали Максима на ключ в маленькой комнате.

Жил у нас еще попугай Жак. В хорошие времена Жаконя наш пел, разговаривал. А тут с голоду весь облез и притих. Немного подсолнечных семечек, которые мы выменяли на папино ружье, скоро кончились, и Жак наш был обречен.

Кот Максим тоже еле бродил - шерсть вылезала клоками, когти не убирались, перестал даже мяукать, выпрашивая еду. Однажды Макс ухитрился залезть в клетку к Жаконе. В иное время случилась бы драма. А вот что увидели мы, вернувшись домой: птица и кот в холодной комнате спали, прижавшись друг к другу. На дядю это так подействовало, что он перестал на кота покушаться…»

Вскоре попугай погиб, а вот котейка выжил. И оказался практически единственной кошкой, пережившей блокаду. В дом Володиных стали даже водить экскурсии - все хотели глянуть на это чудо. Учителя приводили целые классы. Умер Максим только в 1957 году. От старости.

Вставная челюсть для кота Маркиза

«Расскажу о долгой бескорыстной дружбе с котом — совершенно замечательной личностью, с которым под одной крышей провёл 24 радостных года. Маркиз родился на два года раньше меня, ещё до Великой Отечественной войны. Когда фашисты сомкнули вокруг города кольцо блокады, кот пропал. Это нас не удивило: город голодал, съедали всё, что летало, ползало, лаяло и мяукало.

Вскоре мы уехали в тыл и вернулись только в 1946 году. Именно в этот год в Ленинград со всех концов России стали завозить котов эшелонами, так как крысы одолели своей наглостью и прожорливостью…

Однажды ранним утром некто стал рвать когтями дверь и во всю мочь орать. Родители открыли дверь и ахнули: на пороге стоял огромный чёрно-белый котище и не моргая глядел на отца и мать. Да, это был Маркиз, вернувшийся с войны. Шрамы — следы ранений, укороченный хвост и рваное ухо говорили о пережитых им бомбёжках. Несмотря на это, он был силён, здоров и упитан. Никаких сомнений в том, что это Маркиз, не было: на спине у него с самого рождения катался жировик, а на белоснежной шее красовалась чёрная артистическая «бабочка».

Кот обнюхал хозяев, меня, вещи в комнате, рухнул на диван и проспал трое суток без пищи и воды. Он судорожно перебирал во сне лапками, подмяукивал, иногда даже мурлыкал песенку, затем вдруг оскаливал клыки и грозно шипел на невидимого врага. Маркиз быстро привык к мирной созидательной жизни. Каждое утро он провожал родителей до завода в двух километрах от дома, прибегал обратно, забирался на диван и ещё два часа отдыхал до моего подъёма.

Надо отметить, что крысоловом он был отличным. Ежедневно к порогу комнаты он складывал несколько десятков крыс. И, хотя зрелище это было не совсем приятным, но поощрение за честное выполнение профессионального долга он получал сполна. Маркиз не ел крыс, в его повседневный рацион входило всё то, что мог позволить себе человек в то голодное время — макаронные изделия с рыбой, выловленной из Невы, птицы и пивные дрожжи. Что касается последнего — в этом ему отказа не было. На улице стоял павильон с лечебными пивными дрожжами, и продавщица всегда наливала коту 100-150 граммов, как она говорила, «фронтовых».

В 1948 году у Маркиза начались неприятности - выпали все зубы верхней челюсти. Кот стал угасать буквально на глазах. Ветврачи были категоричны: усыпить. И вот мы с матерью с зарёванными физиономиями сидим в зоополиклинике со своим мохнатым другом на руках, ожидая очереди на его усыпление.

Какой красивый у вас кот, - сказал мужчина с маленькой собачкой на руках. -Что с ним?

И мы, задыхаясь от слёз, поведали ему печальную историю.

Разрешите осмотреть вашего зверя? - Мужчина взял Маркиза, бесцеремонно открыл ему пасть. - Что ж, жду вас завтра на кафедре НИИ стоматологии. Мы обязательно поможем вашему Маркизу.

Когда на следующий день в НИИ мы вытаскивали Маркиза из корзины, собрались все сотрудники кафедры. Наш знакомый, оказавшийся профессором кафедры протезирования, рассказал своим коллегам о военной судьбе Маркиза, о перенесённой им блокаде, которая и стала основной причиной выпадения зубов. Маркизу наложили на морду эфирную маску, и когда он впал в глубокий сон, одна группа медиков сделала слепок, другая вколачивала в кровоточащую челюсть серебряные штыри, третья накладывала ватные тампоны.

Когда всё закончилось, нам сказали прийти за протезами через две недели, а кота кормить мясными отварами, жидкой кашей, молоком и сметаной с творогом, что в то время было весьма проблематично. Но наша семья, урезая свои суточные пайки, справилась. Две недели пролетели мгновенно, и снова мы в НИИ стоматологии. На примерку собрался весь персонал института. Протез надели на штыри, и Маркиз стал похож на артиста оригинального жанра, для которого улыбка - творческая необходимость.

Но протез не понравился Маркизу по вкусу, он яростно пытался вытащить его изо рта. Неизвестно, чем бы закончилась эта возня, если бы санитарка не догадалась дать ему кусочек отварного мяса. Маркиз давно не пробовал такого лакомства и, забыв про протез, стал его жадно жевать. Кот сразу почувствовал огромное преимущество нового приспособления. На его морде отразилась усиленная умственная работа. Он навсегда связал свою жизнь с новой челюстью.

Между завтраком, обедом и ужином челюсть покоилась в стаканчике с водой. Рядом стояли стаканчики со вставными челюстями бабушки и отца. По нескольку раз в день, а то и ночью, Маркиз подходил к стаканчику и, убедившись, что его челюсть на месте, шёл дремать на огромный бабушкин диван.

А сколько переживаний досталось коту, когда он однажды заметил отсутствие своих зубов в стаканчике! Целый день, обнажая свои беззубые дёсны, Маркиз орал, как бы спрашивая домашних, куда они задевали его приспособление? Челюсть он обнаружил сам - она закатилась под раковину. После этого случая кот большую часть времени сидел рядом -сторожил свой стаканчик.

Так, с искусственной челюстью, кот прожил 16 лет. Когда ему пошёл 24-й год, он почувствовал свой уход в вечность. За несколько дней до смерти он уже более не подходил к своему заветному стаканчику. Только в самый последний день, собрав все силы, он взобрался на раковину, встал на задние лапы и смахнул с полки стаканчик на пол. Затем, словно мышь, взял челюсть в свою беззубую пасть, перенёс на диван и, обняв её передними лапами, посмотрел на меня долгим звериным взглядом, промурлыкал последнюю в своей жизни песенку и ушёл навсегда».

Немного о блокадных собаках

Собачка деликатна. Просит без унижения. Взгляд ее говорит: «Я умираю от голода. Может быть, вы дадите хоть крошку?».

Сколько времени жила у меня эта собака, я не могу вспомнить. Помню только, что я уходила, а она оставалась. Она не виляла, когда я возвращалась. Может быть, ей было трудно вилять, а может быть, овчарки вообще не виляют. Я была рада, что у меня дома есть кто-то живой и он ждет меня. Иногда я разговаривала с ней, но большей частью мы молча смотрели друг на друга. Я назвала эту собаку Проспером. Проспер значит «Благополучный». Глядя на лихорадочно горящие глаза Проспера, я думала, что может прийти момент, когда кто-то из нас обезумеет от голода и бросится на своего случайного друга, чтобы съесть его. Но, пока я в здравом уме, я не могу убить существо, попросившее у меня приюта. Собака же настолько слаба, что, пожалуй, не в состоянии броситься на меня. Кроме того, овчарки благодарны и помнят и обиду, и ласку.

Я начала ощущать, как я слабею. Я плохо спала, видела съестное во сне. Поминутно просыпалась и слушала, как тикает в репродукторе. Выключить радио было нельзя — оно предупреждало о налетах. Но ночные налеты случались редко, а днем и вечером немец бомбил всегда в одно и то же время.

Зеленый хлеб кончился, и я возобновила разведку в квартире. Нужно было найти и топливо. Табуретки были уже сожжены, сожжен и мой кухонный столик. Теперь я обратила взоры на большущий кухонный стол. Его хватит надолго, но разрубить мне таки будет трудновато, а прежде всего нужно освободить его.

Я выдвинула верхний ящик. Там лежали кухонные ножи, деревянные ложки, каталка для теста… Засунув руку подальше, я нащупала что-то необычное… Это оказался чистый белый узелок, величиной с кулак… В нем было что-то сыпучее… Может быть, горох? Я развязала узелок и увидела кукурузные зерна. Вот сюрприз! Но откуда в Ленинграде кукуруза? До войны как-то продавали кукурузную крупу, похожую на манную. Из нее можно было варить «мамалыгу»… Но цельных зерен кукурузы в Ленинграде, пожалуй, не сыщешь… И зачем они здесь, где не должно быть съестного, да еще засунуты в самый дальний угол и завязаны наподобие синьки?.. А ведь если их сварить, они разбухнут вдвое, и я смогу протянуть еще два-три дня.…

Я съела всего несколько зерен и дала горсточку Просперу, а утром я разделила кукурузу на две части. Одну отдала Просперу, а другую положила в кулек и после лекций отнесла тете Оле.…
Проспер не выдержал. Зеленый хлеб кончился, кукурузу он съел… И вот дня через два после этого, когда я уходила в институт, он встал и вышел вместе со мной.

-Я не стану тебя удерживать,- сказала я ему. - Но право же, у меня тебе все-таки лучше… Я наверняка не убью тебя, и в моей комнате немного теплей, чем на улице… Мне будет без тебя грустно…

Все-таки он ушел. Я видела, как, пошатываясь, он поплелся к помойке. Наивный пес!»

В 1944 году, в первое же послеблокадное лето, в Ленинграде состоялась городская выставка служебных собак. Нет нужды говорить, в каких условиях жили ленинградцы во время 900-дневной блокады, сколько человеческих жизней унесли бомбежки и артобстрел города, сколько людей погибло от голода…

И все-таки были люди, которые нашли в себе силы и мужество делить скудный блокадный паек со своими любимцами. Мы никогда не узнаем, сколько было таких людей. Наверняка не все они дожили до Победы. Известно лишь, что в параде участв овало шестнадцать человек – изможденных, обессиленных, буквально шатающихся от слабости, почти прозрачных. И рядом с ними шли такие же собаки.

Среди них были и породистые, и беспородные. У большинства из записанных в каталоге демобилизованных собак происхождение было неизвестно: документы на них были утеряны. Но самое большое внимание привлекла дворняжка с искалеченными, буквально разрезанными на ленточки осколками мин ушами.

Да, так и есть, я закинула монетку (конечно не с первой попытки, даже толпа зевак собралась, пока мне, наконец, удалось попасть), и мое желание исполнилось.)))

Чего и вам желаю – исполнения всех желаний. Любите своих домашних питомцев и помните, те подвиги, что совершили их предки. Иногда нам стоит поучиться «человечности» у зверей…