Святая княгиня Ольга.  Храм во имя святой равноапостольной великой княгини Российской Ольги Равноап ольги вел кн российской

«Начальницей веры» и «корнем Православия» в Русской земле издревле называли святую равноапостольную Ольгу люди. Крещение Ольги было ознаменовано пророческими словами патриарха, крестившего ее: «Благословенна ты в женах русских, ибо оставила тьму и возлюбила Свет. Прославлять тебя будут сыны русские до последнего рода!» При крещении русская княгиня удостоилась имени святой равноапостольной Елены, много потрудившейся в распространении христианства в огромной Римской империи и обретшей Животворящий Крест, на котором был распят Господь. Подобно своей небесной покровительнице, Ольга стала равноапостольной проповедницей христианства на необъятных просторах земли Русской. В летописных свидетельствах о ней немало хронологических неточностей и загадок, но вряд ли могут возникнуть сомнения в достоверности большинства фактов ее жизни, донесенных до нашего времени благодарными потомками святой княгини — устроительницы Русской земли. Обратимся к повествованию о ее жизни.

Имя будущей просветительницы Руси и родину ее древнейшая из летописей — «Повесть временных лет» называет в описании женитьбы Киевского князя Игоря: «И привели ему жену из Пскова именем Ольга». Иоакимовская летопись уточняет, что она принадлежала к роду князей Изборских — одной из древнерусских княжеских династий.

Супругу Игоря звали варяжским именем Хельга, в русском произношении — Ольга (Вольга). Предание называет родиной Ольги село Выбуты неподалеку от Пскова, вверх по реке Великой. Житие святой Ольги повествует, что здесь впервые состоялась встреча ее с будущим супругом. Молодой князь охотился «в области Псковской» и, желая перебраться через реку Великую, увидел «некоего плывущего в лодке» и подозвал его к берегу. Отплыв от берега в лодке, князь обнаружил, что его везет девушка удивительной красоты. Игорь воспылал к ней похотью и стал склонять ее ко греху. Перевозчица оказалась не только красива, но целомудренна и умна. Она устыдила Игоря, напомнив ему о княжеском достоинстве правителя и судии, который должен быть «светлым примером добрых дел» для своих поданных. Игорь расстался с ней, храня в памяти ее слова и прекрасный образ. Когда пришло время выбирать невесту, в Киев собрали самых красивых девушек княжества. Но ни одна из них не пришлась ему по сердцу. И тогда он вспомнил «дивную в девицах» Ольгу и послал за ней сродника своего князя Олега. Так Ольга стала женой князя Игоря, великой русской княгиней.

После женитьбы Игорь отправился в поход на греков, а вернулся из него уже отцом: родился сын Святослав. Вскоре Игорь был убит древлянами. Боясь мести за убийство Киевского князя, древляне отправили послов к княгине Ольге, предлагая ей вступить в брак со своим правителем Малом. Ольга сделала вид, что согласна. Хитростью заманила она в Киев два посольства древлян, предав их мучительной смерти: первое было заживо погребено «на дворе княжеском», второе — сожжено в бане. После этого пять тысяч мужей древлянских были убиты воинами Ольги на тризне по Игорю у стен древлянской столицы Искоростеня. На следующий год Ольга снова подошла с войском к Искоростеню. Город сожгли с помощью птиц, к ногам которых привязали горящую паклю. Оставшихся в живых древлян пленили и продали в рабство.

Наряду с этим летописи полны свидетельств о ее неустанных «хождениях» по Русской земле с целью построения политической и хозяйственной жизни страны. Она добилась укрепления власти Киевского великого князя, централизовала государственное управление с помощью системы «погостов». Летопись отмечает, что она с сыном и дружиной прошла по Древлянской земле, «устанавливая дани и оброки», отмечая села и становища и места охот, подлежащие включению в киевские великокняжеские владения. Ходила она в Новгород, устраивая погосты по рекам Мсте и Луге. «Ловиша ее (места охоты) были по всей земле, установленные знаки, места ее и погосты, — пишет летописец, — и сани ее стоят в Пскове до сего дня, есть указанные ею места для ловли птиц по Днепру и по Десне; и село ее Ольгичи существует и поныне». Погосты (от слова «гость» — купец) стали опорой великокняжеской власти, очагами этнического и культурного объединения русского народа.

Житие так повествует о трудах Ольги: «И управляла княгиня Ольга подвластными ей областями Русской земли не как женщина, но как сильный и разумный муж, твердо держа в своих руках власть и мужественно обороняясь от врагов. И была она для последних страшна своими же людьми любима, как правительница милостивая и благочестивая, как судия праведный и никого не обидящий, налагающий наказание с милосердием, и награждающий добрых; она внушала всем злым страх, воздавая каждому соразмерно достоинству его поступков, но всех делах управления она обнаруживала дальновидность и мудрость. При этом Ольга, милосердная по душе, была щедродательна нищим, убогим и малоимущим; до ее сердца скоро доходили справедливые просьбы, и она быстро их исполняла... Со всем этим Ольга соединяла воздержанную и целомудренную жизнь, она не хотела выходить вторично замуж, но пребывала в чистом вдовстве, соблюдая сыну своему до дней возраста его княжескую власть. Когда же последний возмужал, она передала ему все дела правления, а сама, устранившись от молвы и попечении, жила вне забот управления, предаваясь делам благотворения».

Русь росла и укреплялась. Строились города, окруженные каменными и дубовыми стенами. Сама княгиня жила за надежными стенами Вышгорода, окруженная верной дружиной. Две трети собранной дани, по свидетельству летописи, она отдавала в распоряжение киевского веча, третья часть шла «к Ольге, на Вышгород» — на ратное строение. Ко времени Ольги относится установление первых государственных границ Киевской Руси. Богатырские заставы, воспетые в былинах, сторожили мирную жизнь киевлян от кочевников Великой Степи, от нападений с Запада. Чужеземцы устремлялись в Гардарику («страну городов»), как называли они Русь, с товарами. Скандинавы, немцы охотно вступали наемниками в русское войско. Русь становилась великой державой.

Как мудрая правительница, Ольга видела на примере Византийской империи, что недостаточно забот лишь о государственной и хозяйственной жизни. Необходимо было заняться устроением религиозной, духовной жизни народа.

Автор «Степенной книги» пишет: «Подвиг ее /Ольги/ в том был, что узнала она истинного Бога. Не зная закона христианского, она жила чистой и целомудренной жизнью, и желала она быть христианкой по свободной воле, сердечными очами путь познания Бога обрела и пошла по нему без колебания». Преподобный Нестор летописец повествует: «Блаженная Ольга с малых лет искала мудрости, что есть самое лучшее в свете этом, и нашла многоценный жемчуг — Христа».

Сделав свой выбор, великая княгиня Ольга, поручив Киев подросшему сыну, отправляется с большим флотом в Константинополь. Древнерусские летописцы назовут это деяние Ольги «хождением», оно соединяло в себе и религиозное паломничество, и дипломатическую миссию, и демонстрацию военного могущества Руси. «Ольга захотела сама сходить к грекам, чтобы своими глазами посмотреть на службу христианскую и вполне убедиться в их учении об истинном Боге», — повествует житии святой Ольги. По свидетельству летописи, в Константинополе Ольга принимает решение стать христианкой. Таинство Крещения совершил над ней патриарх Константинопольский Феофилакт (933 — 956), а восприемником был император Константин Багрянородный (912 — 959), оставивший в своем сочинении «О церемониях византийского двора» подробное описание церемоний во время пребывания Ольги в Константинополе. На одном из приемов русской Княгине было поднесено золотое, украшенное драгоценными камнями блюдо. Ольга пожертвовала его в ризницу собора Святой Софии, где его видел и описал в начале XIII века русский дипломат Добрыня Ядрейкович, впоследствии архиепископ Новгородский Антоний: «Блюдо велико злато служебное Ольги Русской, когда взяла дань, ходивши в Царьград: во блюде же Ольгине камень драгий, на том же камни написан Христос».

Патриарх благословил новокрещенную русскую княгиню крестом, вырезанным из цельного куска Животворящего Древа Господня. На кресте была надпись: «Обновися Русская земля Святым Крестом, его же приняла Ольга, благоверная княгиня».

В Киев Ольга вернулась с иконами, богослужебными книгами — началось ее апостольское служение. Она воздвигла храм во имя святителя Николая над могилой Аскольда — первого Киевского князя-христианина и многих киевлян обратила ко Христу. С проповедью веры отправилась княгиня на север. В Киевских и Псковских землях, в отдаленных весях, на перекрестках дорог воздвигала кресты, уничтожая языческие идолы.

Святая Ольга положила начало особенного почитания на Руси Пресвятой Троицы. Из века в век передавалось повествование о видении, бывшем ей около реки Великой, неподалеку от родного села. Она увидела, что с востока сходят с неба «три пресветлых луча». Обращаясь к своим спутникам, бывшим свидетелями видения, Ольга сказала пророчески: «Да будет вам ведомо, что изволением Божиим на этом месте будет церковь во имя Пресвятой и Животворящей Троицы и будет здесь великий и славный град, изобилующий всем». На этом место Ольга воздвигла крест и основала храм во имя Святой Троицы. Он стал главным собором Пскова — славного града русского, именовавшегося с тех пор «Домом Святой Троицы». Таинственными путями духовного преемства через четыре столетия это почитание передано было преподобному Сергию Радонежскому.

11 мая 960 года в Киеве освятили храм Святой Софии — Премудрости Божией. Этот день отмечался в Русской Церкви как особый праздник. Главной святыней храма стал крест, полученный Ольгой при крещении в Константинополе. Храм, построенный Ольгой, сгорел в 1017 году, и на его место Ярослав Мудрый воздвиг церковь святой великомученицы Ирины, а святыни Софийского Ольгина храма перенес в доныне стоящий каменный храм Святой Софии Киевской, заложенный в 1017 году и освященный около 1030 года. В Прологе XIII века об Ольгином кресте сказано: «Иже ныне стоит в Киеве во Святой Софии в алтаре на правой стороне». После завоевания Киева литовцами Ольгин крест был похищен из Софийского собора и вывезен католиками в Люблин. Дальнейшая его судьба нам неизвестна. Апостольские труды княгини встречали тайное и открытое сопротивление язычников. Среди бояр и дружинников в Киеве нашлось немало людей, которые, по словам летописцев «возненавидели Премудрость», как и святую Ольгу, строившую Ей храмы. Ревнители языческой старины все смелее поднимали голову, с надеждой взирая на подрастающего Святослава, решительно отклонившего уговоры матери принять христианство. «Повесть временных лет» так повествует об этом: «Жила Ольга с сыном своим Святославом, и уговаривала его мать креститься, но пренебрегал он этим и уши затыкал; однако если кто хотел креститься, не возбранял тому, ни издевался над ним... Ольга часто говорила: «Сын мой, я познала Бога и радуюсь; вот и ты, если познаешь, тоже начнешь радоваться». Он же, не слушая сего, говорил: «Как я могу захотеть один веру переменить? Мои дружинники этому смеяться будут!» Она же говорила ему: «Если ты крестишься, все так же сделают».

Он же, не слушая матери, жил по языческим обычаям, не зная, что если кто матери не слушает, попадет в беду, как сказано: «Если кто отца или матерь, не слушает, то смерть примет». Он же к тому еще и сердился на мать... Но Ольга любила своего сына Святослава, когда говорила: «Да будет воля Божия. Если Бог захочет помиловать потомков моих и землю русскую, да повелит их сердцам обратиться к Богу, как это было мне даровано». И говоря так, молилась за сына и за людей его все дни и ночи, заботясь о своем сыне до его возмужания».

Несмотря на успех своей поездки в Константинополь, Ольга не смогла склонить императора к соглашению по двум важнейшим вопросам: о династическом браке Святослава с византийской царевной и об условиях восстановления существовавшей при Аскольде митрополии в Киеве. Поэтому святая Ольга обращает Взоры на Запад — Церковь была в то время едина. Вряд ли могла знать русская княгиня о богословских различиях греческого и латинского вероучения.

В 959 году немецкий хронист записывает: «Пришли к королю послы Елены, королевы руссов, которая крещена в Константинополе, и просили посвятить для сего народа епископа и священников». Король Оттон, будущий основатель Священной Римской империи германской нации, откликнулся на просьбу Ольги. Через год епископом Русским был поставлен Либуций, из братии монастыря святого Альбана в Майнце, но он вскоре скончался (15 марта 961 г.). На его место посвятили Адальберта Трирского, которого Оттон, «щедро снабдив всем нужным», отправил, наконец, в Россию. Когда в 962 году Адальберт появился в Киеве, он «не успел ни в чем том, за чем был послан, и видел свои старания напрасными». На обратном пути «некоторые из его спутников были убиты, и сам епископ не избежал смертной опасности», — так повествуют летописи о миссии Адальберта.

Языческая реакция проявилась столь сильно, что пострадали не только немецкие миссионеры, но и некоторые из киевских христиан, крестившихся вместе с Ольгой. По приказу Святослава был убит племянник Ольги Глеб и разрушены некоторые построенные ею храмы. Святой Ольге пришлось смириться с происшедшим и уйти в дела личного благочестия, предоставив управление язычнику Святославу. Конечно, с ней по-прежнему считались, к ее опыту и мудрости неизменно обращались во всех важных случаях. Когда Святослав отлучался из Киева, управление государством поручалось святой Ольге. Утешением для нее были славные военные победы русского воинства. Святослав разгромил давнего врага Русского государства — Хазарский каганат, навсегда сокрушив могущество иудейских правителей Приазовья и нижнего Поволжья. Следующий удар был нанесен Волжской Болгарии, потом пришел черед Дунайской Болгарии — восемьдесят городов взяли киевские дружинники по Дунаю. Святослав и его воины олицетворяли богатырский дух языческой Руси. Летописи сохранили слова Святослава, окруженного со своей дружиной огромным греческим войском: «Не посрамим земли русской, но ляжем костьми здесь! Мертвые сраму не имут!» Святослав мечтал о создании огромной Русской державы от Дуная до Волги, которая объединила бы Русь и другие славянские народы. Святая Ольга понимала, что при всем мужестве и отваге русских дружин им не справиться с древней империей ромеев, которая не допустит усиления языческой Руси. Но сын не слушал предостережений матери.

Много скорбей пришлось пережить святой Ольге в конце жизни. Сын окончательно переселился в Переяславец на Дунае. Пребывая в Киеве, она учила своих внуков, детей Святослава, христианской вере, но не решалась крестить их, опасаясь гнева сына. Кроме того, он препятствовал ее попыткам утверждения христианства на Руси. Последние годы, среди торжества язычества, ей, когда-то всеми почитаемой владычице державы, крестившейся от Вселенского патриарха в столице Православия, приходилось тайно держать при себе священника, чтобы не вызвать новой вспышки антихристианских настроений. В 968 г. Киев осадили печенеги. Святая княгиня с внуками, среди которых был и князь Владимир, оказались в смертельной опасности. Когда весть об осаде достигла Святослава, он поспешил на помощь, и печенеги были обращены в бегство. Святая Ольга, будучи уже тяжело больной, просила сына не уезжать до ее кончины. Она не теряла надежды обратить сердце сына к Богу и на смертном одре не прекращала проповеди: «Зачем оставляешь меня, сын мой, и куда ты идешь? Ища чужого, кому поручаешь свое? Ведь дети Твои еще малы, а я уже стара, да и больна, — я ожидаю скорой кончины — отшествия к возлюбленному Христу, в которого я верую; я теперь ни о чем не беспокоюсь, как только о тебе: сожалею о том, что хотя я и много учила и убеждала оставить идольское нечестие, уверовать в истинного Бога, познанного мною, а ты пренебрегаешь этим, и знаю я, что за твое непослушание ко мне тебя ждет на земле худой конец, и по смерти — вечная мука, уготованная язычникам. Исполни же теперь хоть эту мою последнюю просьбу: не уходи никуда, пока я не преставлюсь и не буду погребена; тогда иди, куда хочешь. По моей кончине не делай ничего, что требует в таких случаях языческий обычай; но пусть мой пресвитер с клириками погребут по обычаю христианскому мое тело; не смейте насыпать надо мною могильного холма и делать тризны; но пошли в Царьград золото к святейшему патриарху, чтобы он совершил молитву и приношение Богу за мою душу и раздал нищим милостыню».

«Слыша это, Святослав горько плакал и обещал исполнить все завещанное ею, отказываясь только от принятия святой веры. По истечении трех дней блаженная Ольга впала в крайнее изнеможение; она причастилась Божественных Тайн Пречистого Тела и Животворящей Крови Христа Спаса нашего; все время она пребывала в усердной молитве к Богу и к Пречистой Богородице, которую всегда по Боге имела себе помощницею; она призывала всех святых; с особенным усердием молилась блаженная Ольга о просвещении по ее смерти земли Русской; прозирая будущее, она неоднократно предсказывала, что Бог просветит людей земли Русской и многие из них будут великие святые; о скорейшим исполнении этого пророчества и молилась блаженная Ольга при своей кончине. И еще молитва была на устах ее, когда честная душа ее разрешилась от тела, и, как праведная, была принята руками Божиими». 11 июля 969 года святая Ольга скончалась, «и плакали по ней плачем великим сын ее и внуки и все люди». Пресвитер Григорий в точности выполнил ее завещание.

Святая равноапостольная Ольга была канонизирована на соборе 1547 года, который подтвердил повсеместное почитание ее на Руси еще в домонгольскую эпоху.

Бог прославил «начальницу» веры в Русской земле чудесами и нетлением мощей. При святом князе Владимире мощи святой Ольги были перенесены в Десятинный храм Успения Пресвятой Богородицы и положены в саркофаге, в каких было принято помещать мощи святых на православном Востоке. Над гробницей святой Ольги в церковной стене было окно; и если кто с верой приходил к мощам, видел через оконце мощи, причем некоторые видели исходящее от них сияние, и многие одержимые болезнями получали исцеление. Приходившему же с маловерием оконце но открывалось, и он не мог видеть мощей, а только гроб.

Так и по кончине святая Ольга проповедовала вечную жизнь и воскресение, наполняя радостью верующих и вразумляя неверующих.

Сбылось ее пророчество о злой кончине сына. Святослав, как сообщает летописец, был убит печенежским князем Курей, который отсек голову Святослава и из черепа сделал себе чашу, оковал золотом и во время пиров пил из нее.

Исполнилось и пророчество святой о земле Русской. Молитвенные труды и дела святой Ольги подтвердили величайшее деяние ее внука святого Владимира (память 15 (28) июля) — Крещение Руси. Образы святых равноапостольных Ольги и Владимира, взаимно дополняя друг друга, воплощают материнское и отеческое начало русской духовной истории.

Святая равноапостольная Ольга стала духовной матерью русского народа, через нее началось его просвещение светом Христовой веры.

Языческое имя Ольги соответствует мужскому Олег (Хельги), что означает «святой». Хотя языческое понимание святости отличается от христианского, но оно предполагает в человеке особый духовный настрой, целомудрие и трезвление, ум и прозорливость. Раскрывая духовное значение этого имени, народ Олега назвал Вещим, а Ольгу — Мудрой. Впоследствии святую Ольгу станут называть Богомудрой, подчеркивая ее главный дар, ставший основанием всей лествицы святости русских жен — премудрость. Сама Пресвятая Богородица — Дом Премудрости Божией — благословила святую Ольгу на ее апостольские труды. Строительство ею Софийского собора в Киеве — матери городов Русских — явилось знаком участия Божией Матери в Домостроительстве Святой Руси. Киев, т.е. христианская Киевская Русь, стала третьим Жребием Божией Матери по Вселенной, и утверждение этого Жребия на земле началось через первую из святых жен Руси — святую равноапостольную Ольгу.

Христианское имя святой Ольги — Елена (в переводе с древнегреческого «Факел»), стало выражением горения ее духа. Святая Ольга (Елена) приняла духовный огонь, который не угас во всей тысячелетней истории Христианской России.

Сделав свой выбор, великая княгиня Ольга, поручив Киев подросшему сыну, отправляется с большим флотом в Константинополь. Древнерусские летописцы назовут это деяние Ольги «хождением», оно соединяло в себе и религиозное паломничество, и дипломатическую миссию, и демонстрацию военного могущества Руси. «Ольга захотела сама сходить к грекам, чтобы своими глазами посмотреть на службу христианскую и вполне убедиться в их учении об истинном Боге», — повествует житии святой Ольги. По свидетельству летописи, в Константинополе Ольга принимает решение стать христианкой. Таинство Крещения совершил над ней патриарх Константинопольский Феофилакт (933 — 956), а восприемником был император Константин Багрянородный (912 — 959), оставивший в своем сочинении «О церемониях византийского двора» подробное описание церемоний во время пребывания Ольги в Константинополе.
Патриарх благословил новокрещенную русскую княгиню крестом, вырезанным из цельного куска Животворящего Древа Господня. На кресте была надпись: «Обновися Русская земля Святым Крестом, его же приняла Ольга, благоверная княгиня».

Сергей Кириллов. Княгиня Ольга. Крещение. Первая часть триптиха «Святая Русь»

В Киев Ольга вернулась с иконами, богослужебными книгами — началось ее апостольское служение. Она воздвигла храм во имя святителя Николая над могилой Аскольда — первого Киевского князя-христианина и многих киевлян обратила ко Христу. С проповедью веры отправилась княгиня на север. В Киевских и Псковских землях, в отдаленных весях, на перекрестках дорог воздвигала кресты, уничтожая языческие идолы.

Святая Ольга положила начало особенного почитания на Руси Пресвятой Троицы. Из века в век передавалось повествование о видении, бывшем ей около реки Великой, неподалеку от родного села. Она увидела, что с востока сходят с неба «три пресветлых луча». Обращаясь к своим спутникам, бывшим свидетелями видения, Ольга сказала пророчески: «Да будет вам ведомо, что изволением Божиим на этом месте будет церковь во имя Пресвятой и Животворящей Троицы и будет здесь великий и славный град, изобилующий всем». На этом место Ольга воздвигла крест и основала храм во имя Святой Троицы. Он стал главным собором Пскова — славного града русского, именовавшегося с тех пор «Домом Святой Троицы». Таинственными путями духовного преемства через четыре столетия это почитание передано было преподобному Сергию Радонежскому.

11 мая 960 года в Киеве освятили храм Святой Софии — Премудрости Божией. Этот день отмечался в Русской Церкви как особый праздник. Главной святыней храма стал крест, полученный Ольгой при крещении в Константинополе. Храм, построенный Ольгой, сгорел в 1017 году, и на его место Ярослав Мудрый воздвиг церковь святой великомученицы Ирины, а святыни Софийского Ольгина храма перенес в доныне стоящий каменный храм Святой Софии Киевской, заложенный в 1017 году и освященный около 1030 года. В Прологе XIII века об Ольгином кресте сказано: «Иже ныне стоит в Киеве во Святой Софии в алтаре на правой стороне». После завоевания Киева литовцами Ольгин крест был похищен из Софийского собора и вывезен католиками в Люблин. Дальнейшая его судьба нам неизвестна. Апостольские труды княгини встречали тайное и открытое сопротивление язычников. Среди бояр и дружинников в Киеве нашлось немало людей, которые, по словам летописцев «возненавидели Премудрость», как и святую Ольгу, строившую Ей храмы. Ревнители языческой старины все смелее поднимали голову, с надеждой взирая на подрастающего Святослава, решительно отклонившего уговоры матери принять христианство. «Повесть временных лет» так повествует об этом: «Жила Ольга с сыном своим Святославом, и уговаривала его мать креститься, но пренебрегал он этим и уши затыкал; однако если кто хотел креститься, не возбранял тому, ни издевался над ним... Ольга часто говорила: «Сын мой, я познала Бога и радуюсь; вот и ты, если познаешь, тоже начнешь радоваться». Он же, не слушая сего, говорил: «Как я могу захотеть один веру переменить? Мои дружинники этому смеяться будут!» Она же говорила ему: «Если ты крестишься, все так же сделают». Он же, не слушая матери, жил по языческим обычаям.
Много скорбей пришлось пережить святой Ольге в конце жизни. Сын окончательно переселился в Переяславец на Дунае. Пребывая в Киеве, она учила своих внуков, детей Святослава, христианской вере, но не решалась крестить их, опасаясь гнева сына. Кроме того, он препятствовал ее попыткам утверждения христианства на Руси. Последние годы, среди торжества язычества, ей, когда-то всеми почитаемой владычице державы, крестившейся от Вселенского патриарха в столице Православия, приходилось тайно держать при себе священника, чтобы не вызвать новой вспышки антихристианских настроений. В 968 г. Киев осадили печенеги. Святая княгиня с внуками, среди которых был и князь Владимир, оказались в смертельной опасности. Когда весть об осаде достигла Святослава, он поспешил на помощь, и печенеги были обращены в бегство. Святая Ольга, будучи уже тяжело больной, просила сына не уезжать до ее кончины. Она не теряла надежды обратить сердце сына к Богу и на смертном одре не прекращала проповеди: «Зачем оставляешь меня, сын мой, и куда ты идешь? Ища чужого, кому поручаешь свое? Ведь дети Твои еще малы, а я уже стара, да и больна, — я ожидаю скорой кончины — отшествия к возлюбленному Христу, в которого я верую; я теперь ни о чем не беспокоюсь, как только о тебе: сожалею о том, что хотя я и много учила и убеждала оставить идольское нечестие, уверовать в истинного Бога, познанного мною, а ты пренебрегаешь этим, и знаю я, что за твое непослушание ко мне тебя ждет на земле худой конец, и по смерти — вечная мука, уготованная язычникам. Исполни же теперь хоть эту мою последнюю просьбу: не уходи никуда, пока я не преставлюсь и не буду погребена; тогда иди, куда хочешь. По моей кончине не делай ничего, что требует в таких случаях языческий обычай; но пусть мой пресвитер с клириками погребут по обычаю христианскому мое тело; не смейте насыпать надо мною могильного холма и делать тризны; но пошли в Царьград золото к святейшему патриарху, чтобы он совершил молитву и приношение Богу за мою душу и раздал нищим милостыню».
«Слыша это, Святослав горько плакал и обещал исполнить все завещанное ею, отказываясь только от принятия святой веры. 11 июля 969 года святая Ольга скончалась, «и плакали по ней плачем великим сын ее и внуки и все люди». Пресвитер Григорий в точности выполнил ее завещание.

Святая равноапостольная Ольга была канонизирована на соборе 1547 года, который подтвердил повсеместное почитание ее на Руси еще в домонгольскую эпоху.
Святая равноапостольная Ольга стала духовной матерью русского народа, через нее началось его просвещение светом Христовой веры.

Языческое имя Ольги соответствует мужскому Олег (Хельги), что означает «святой». Хотя языческое понимание святости отличается от христианского, но оно предполагает в человеке особый духовный настрой, целомудрие и трезвление, ум и прозорливость. Раскрывая духовное значение этого имени, народ Олега назвал Вещим, а Ольгу — Мудрой. Впоследствии святую Ольгу станут называть Богомудрой, подчеркивая ее главный дар, ставший основанием всей лествицы святости русских жен — премудрость.
Христианское имя святой Ольги — Елена (в переводе с древнегреческого «Факел»), стало выражением горения ее духа. Святая Ольга (Елена) приняла духовный огонь, который не угас во всей тысячелетней истории Христианской России.

Примечательно, что жители украинского города Коростень (современное название Искоростеня) давным-давно простили княгине Ольге, что она сожгла их город. Сейчас в Коростене стоит памятник святой княгине Ольге.

При подготовке статьи использованы материалы сайта pravoslavie.ru

Святая равноапостольная княгиня Ольга – в чём она покровительствует православным христианам? Житие это великой русской святой Вы сможете прочитать в статье.

Киевские книжники не приложили особых стараний к тому, чтобы прославить утреннюю звезду русского христианства, святую равноапостольную княгиню Ольгу. Путаный и крайне тенденциозный рассказ* Повести Временных Лет, небольшой фрагмент в “Памяти и похвале Владимиру” Иакова Мниха, несколько позднего происхож-дения легенд, разбросанных по разным летописным сводам и редакциям проложного жития - вот, собственно, и все, что донесла до нас древнерусская письменность из сказаний о великой княгине. Поэтому работа современного историка становится в чем-то схожа с реставрацией мозаичной иконы. Из множества рассыпанных в беспорядке кубиков смальты всевозможных оттенков и размеров необходимо воссоздать лик, неповторимый в своей величественности и красоте. Эрудиция и логика здесь бессильны. Из множества комбинаций ближе всего к истине оказывается та, что подсказана эстетическим чутьем и живым чувством веры, а не доскональным знанием социальных отношений и политической обстановки. История куда более цельна и изящна в своей композиции, чем это кажется тем, кто видит в ней не более чем набор малопонятных фраз и невразумительных звуков. Специфика истории состоит в том, что она всегда - Священная История. Поэтому единственное, что нам остается - пристально и благоговейно вглядываться в лики святых, такие, какими они были прославлены Богом, и не пытаться перекраивать их по собственному, пусть даже очень благочестивому, вкусу. Только тогда молитвенное созерцание сможет перейти в раз-говор и общение с вечно живыми людьми, ибо, по слову летописца, “души праведников не умирают, и память праведника бессмертна” .

Мы не знаем точно, когда и где появилась на свет Ольга. Единственное, что можно утверждать более или менее достоверно - родиной княгини была псковская земля. Летопись говорит, что Олег привел Игорю жену из самого Пскова, а составитель одного из ольгиных житий, сам псковитянин, замечает, что “Ольга родися в Плесковской стране, ввеси зовомыя Выбуто, отца имеаше неверна сущи, такожъ и матерь некрещену отъ языка варяжска и от рода не княжеска, не вельможеска <…> О имени же отца и матери писание нигде не изъяви…” . Скорее всего, он прав. На то, чтобы отнести рождение великой княгини вместо богатого и знаменитого города к скромной деревеньке на берегу реки Великой, в 12 верстах южнее Пскова, нужны были веские основания. Да и землякам виднее. По крайней мере Ольга, уже будучи на вершине могущества, Выбутскую весь не забывала. Она входила в личные владения княгини, и та распорядилась воздвигнуть неподалеку храм Пресвятой Богородицы. Единственное, в чем мы позволим себе не согласиться с агиографом, это утверждение о незнатном происхождении святой. Маловероятно, что в начале IX в. варяг в тех местах мог быть обыкновенным крестьянином. Да и незачем было варяжскому конунгу Игорю брать себе жену из простых поселянок.

В IX в. небольшое торгово-ремесленное поселение Псков не было еще, конечно, тем великим городом, что прославился впоследствии в русской истории. Неподалеку, по реке Волхов, проходила главная магистраль пути из варяг в греки, набирал силу, становясь центром древнерусской экономики, Господин Великий Новгород, разво-рачивались бурные политические события. На реке Великой было намного спокойнее, но и здесь, по ответвлению Великого Пути, проплывали из Скандинавии в Царьград и обратно греческие, арабские и норманнские купцы, а порой появлялись на своих грозных ладьях отряды отважных викингов, ищущих доходного применения своей воинской сноровке. Общерусскому правительству князя Олега, недавно утвердившемуся в Киеве, нужно было поставить под свой контроль весь путь из варяг в греки. Для этого на всех стратегически важных пунктах требовались таможенные чиновники, воины сторо-жевых отрядов и начальники переправ, набиравшиеся в основном из варягов. Одним из представителей этой военно-торговой аристокра-тии и был отец Ольги, заведовавший переправой в Выбутской веси. Там-то, среди купцов и воинов, увидела свет первая русская святая.

Создатель богато одарил девочку. Она была редкостно красива, умна, смела и целомудренна. Ее наблюдательность и широкий кругозор должны были необычайно развиться в обществе заморских гостей, от которых можно было услышать захватывающие дух рассказы о Персии и Индии, Риме и Царьграде, Скандинавии и Германии, разных народах, обычаях и верах. Уже тогда юная Ольга должна была услышать имя Бога христиан, столь непохожего на привычных скандинавских и славянских богов. А для того, чтобы сберечь свое достоинство и целомудрие среди коварных и похотливых воинов, красавице Ольге приходилось самой быть ловкой, изворотливой и подчас жестокой. Легендарное сказание “Степенной книги” рисует эту сторону жизни будущей святой. Молодой князь Игорь, забредший во время охоты в псковские леса, захотел переправиться на другой берег реки Великой и, уже сидя в лодке, обнаружил, что перевозчик - необычайно красивая девушка. Князь стал заигрывать с ней и был явно обескуражен, когда получил смелую, мудрую и весьма резкую отповедь, подкрепленную угрозой отправиться на дно вместе с Игорем, если тот попробует применить силу. Пристыженный Игорь молча уехал, а вскоре прислал к целомудренной деве сватов.

Княгиня Ольга. Любимая жена

Согласно же Повести Временных Лет, на красоту и ум Ольги обратил внимание во время одной из своих поездок в Псков Олег. В 903 г. он устроил брак князя с пленительной псковитянкой. Ольга скорее всего не была ни первой, ни единственной женой Игоря, однако почти сразу же стала самой любимой. Так что “име же Игорь потом ины жены, но Ольгу, мудрости ее ради, паче иных чтяше” . Прекрасная княгиня достигла и большего: ей удалось занять второе место в политической иерархии древнерусского государства и прочно удерживать его на протяжении всего Игорева княжения, направляя политику мужа в нужную сторону. К ее советам Игорь, несомненно, прислушивался.

Киевская Русь была достаточно эфемерным политическим образованием. Разноязыкие племена Восточно-Европейской равнины не связывало вместе ничего, кроме военной силы и общности торговых интересов. Киевские князья контролировали Днепровско-Балтийский военно-торговый путь, получая значительные прибыли с его обслуживания и с торговли собранной на полюдьи данью. Авторитет державы Рюриковичей покоился на господстве над торговыми путями. Однако относительно дальнейшей судьбы этих торговых путей в киевской политике не было единства. Торговая партия, состоявшая из варяжских и славянских купцов, среди которых было немало христиан, выступала за дальнейшее упрочение взаимовыгодных отношений с Хазарией, Скандинавией и особенно с Византией. Весьма привлекательной для них была идея вхождения в Византийское содружество, что могло бы повысить и престиж, и торговые возможности русского государства, и что было немыслимо без христианизации. В другую сторону тянула дружинная партия, в основном языческая. Ее целью было отнюдь не продолжение грабительских набегов, как зачастую представляют дело историки, а установление полного господства над всей восточно-европейской, черноморской и балтийской торговлей. Такие могущественные экономические центры, как Хазария и Волжская Булгария, подлежали уничтожению как опасные конкуренты. Но главным объектом нена-висти была Византия, на уничтожение которой дружинная партия готова была положить все силы и средства. К попыткам воплотить эту самоубийственную мечту и толкало Игоря его военное окружение. Самоубийственную - потому что оживленный торговый путь, попавший в руки бесконтрольного монополиста, хиреет уже через пятьдесят-сто лет. Ольга всегда понимала это, и ее политика была направлена на укрепление мирных отношений с соседями. А Византия представлялась ей тем образцом, на который должна во всем равняться русская держава. В те годы, пока что только на почве совпадения интересов, завязывались контакты Ольги с киевскими христианами.

Княгине довольно долго удавалось нейтрализовать дружинное влияние на Игоря, но настал момент, когда ее положение пошатнулось. Вырос сын Святослав, родившийся, если верить Татищеву, в 920 г. и бывший средоточием всех надежд киевской военщины. Энергичному наследнику, видимо, довольно легко удалось склонить престарелого Игоря к авантюре. В 941 г., когда истек срок русско-византийского договора 911 г., Игорь собрал мощную армию и двинулся на Константинополь. Разоряя все на своем пути, русы дошли почти до византийской столицы. Остановить зверство язычников растерявшимся от неожиданности византийцам удалось, только мобилизовав все силы империи, отозвав с других фронтов три большие армии и лучших полководцев. Лишь у местечка Иерон на Босфоре, применив наводящий ужас “греческий огонь”, византийцы разгромили флот Игоря. Но и после этого часть русов еще долго сражалась на побережье Малой Азии.

Отдохнув год, в 943 г., Игорь, подстрекаемый своим сыном, решил попытать счастья еще раз. На этот раз поход был организован с размахом и изобретательностью, присущими Святославу. Была создана коалиция из злейших врагов Византии: венгров, печенегов и негласно поддерживающей поход Хазарии, раздраженной начатыми в империи гонениями на евреев. “Игорь же собрал воинов многих: варягов, русь, и полян, и славян, и кривичей, и тиверцев - и нанял печенегов, и заложников у них взял, - и пошел на греков в ладьях и на конях, стремясь отомстить за себя” . Единственными союзниками Византии остались болгары, и империи грозило если не уничтожение, то страшнейшее потрясение. И вдруг произошло нечто необыкновенное. Дойдя до Дуная, Игорь остановился и явно благосклонно выслушал предложение греческих послов о мире. Те пообещали большие денежные подарки и возобновление выплаты дани. Для конунга, решившего сокрушить империю, - не так уж и много. Ссылка летописца на то, что русы не хотели рисковать в борьбе с неясным исходом, малоубедительна: отважные воины привыкли еще и не к таким безнадежным предприятиям.

Несомненно, в скрытой борьбе за влияние на Игоря в конце концов победила партия мира, возглавляемая Ольгой. Княгине удалось нейтрализовать влияние сына и побудить мужа к перемирию с греками. Остаток лета и осень 943 г. были заняты переговорами о долгосрочном мирном договоре, который и был в конечном счете заключен, ознаменовав установление между Русью и державой ромеев мира и тесного военного союза.

Договор и процедура его ратификации представляют собой любопытный материал как для установления тогдашнего положения Ольги в русском государстве, так и для правильного понимания роли киевских христиан в политике Руси. Текст соглашения начинается словами: “Мы - от рода русского послы и купцы, Ивор, посол Игоря, великого князя русского, Вуефаст, от Святослава, сына Игоря, Искусеви от княгини Ольги; Слуды от Игоря, племянник Игорев; Улеб от Володислава; Ианицар от Предславы; Шихберн Сфандр от жены Улеба…” Святослав, как прямой наследник, упоминается сразу же за Игорем. Он имеет собственного посла, отстаивающего его личные интересы. Если бы в то время, как утверждает летопись, Святославу было три года, вряд ли младенцу понадобился бы личный посол. Наше сомнение в малолетстве Святослава подтверждает и Константин Багрянородный, сообщающий, что в начале 40-х годов “приходящие из внешней России в Константинополь моноксилы являются из Немогарда, в котором сидел Сфендослав, сын Ингора, архонта России” . Немогард-Новгород был традиционным трамплином для перемещения на киевский стол. На третьем месте упоминается Ольга, имевшая исключительное влияние на киевскую политику. Искусеви защищал в Царьграде не только политический престиж архонтиссы, но и ее торговые интересы, о которых княгиня никогда не забывала. Ольга была одним из крупнейших землевладельцев на Руси. Летописец сообщает, что “Вышгород был городом Ольгиным <…> и места ее и погосты, и сани ее стоят в Пскове и поныне, и по Днепру есть места ее для ловли птиц, и по Десне, и сохранилось село ее Ольжичи до сиих пор” . Дальше в договоре идут имена послов правителей 22 крупнейших политических и торговых центров Руси. Через несколько лет делегация из таких же представителей отправится с Ольгой в Царьград.

Христианство

Следами победы христианской партии в борьбе за влияние на Игоря несомненно являются и те места в договоре, в которых явно чувствуется превосходство христиан и пренебрежение поклонниками Перуна. А церемония приведения к присяге Игорева войска дала киевским христианам повод для демонстрации своей силы: в то время как князь с языческой частью войска клялся в нерушимости договора перед идолом Перуна, воины-христиане присягали перед греческими послами в церкви св. Ильи. “Это была соборная церковь, так как много было христиан-варягов.

Почти сразу же по заключении договора алчные дружинники втянули Игоря в новую авантюру, на сей раз не имевшую даже романтического блеска похода на Царьград. Позавидовав отрокам воеводы Свенельда, кои “изоделися суть оружьем и порты” , и, несомненно, сожалея, что не попали в состав экспедиции на Каспий, в интересах Византии громившей богатые арабские города, воины побудили князя ободрать как липку племя древлян. По своему ли неразумию или по чьему-то злому наущению Игорь решил, что и этого мало. Он, поразмыслив, сказал своей дружине: “Идите с данью домой, а я возвращусь и похожу еще”. Древляне во главе со своим князем Малом вполне справедливо рассудили, что при такой практике сбора дани они скоро вымрут с голода, и решили рискнуть. Безрассудный князь нашел свой ужасный конец где-то в лесах под Искоростенем. Его разорвали надвое березами, не удостоив даже приличных похорон. Ольга и Святослав в это время были в Киеве.

Мы открываем, наверное, самую загадочную страницу жизни св. Ольги. Кому не памятны с детства леденящие кровь, но по-своему необыкновенно поэтичные сказания о жестокой мести древлянам! Логика мифа причудлива, и подчас за вполне правдоподобным рассказом кроется произведение народной фантазии, и, напротив, немыслимая фантасмагоричность сюжета служит едва ли не главным доказательством его подлинности - невозможного не выдумывают. С трудом верится, что повесть об Ольгиной мести - просто небылица. Она слишком нестандартна для довольно шаблонной формы народной легенды и в то же время достаточно реалистична и конкретна. Если это и миф, то миф в том значении, какое придавал этому слову А. Ф. Лосев - “в словах данная чудесная личностная история” язычницы Ольги, история, делающая почти физически ощутимыми темные и жуткие черты той самой славянской религии, которую теперь тщатся представить едва ли не торжеством духовной свободы и гуманизма.

Историки воспринимают Ольгину месть как выдумку в первую очередь потому, что она логично и последовательно воспроизводит основные черты языческого похоронного обряда. Из этого почему-то следует, что повесть о мести - не более чем сказочное его осмысление. Часто забывают, что человек архаических времен воспринимал свои религиозные обязанности чрезвычайно серьезно, может быть, даже серьезней, чем следовало. Игорь умер жалким пленником и был попросту зарыт в землю без всякого похоронного обряда. По славянским же верованиям, загробная судьба человека зависела от его статуса в момент смерти и от пышности похорон. Кому, как не любимой Игорем Ольге, было почтить память покойного мужа! И Ольга со всей истовостью правоверной язычницы сделала все от нее зависящее, чтобы отдать мужу последний долг. В своей мести она не только наказала бунтовщиков, но и последовательно воспроизвела все части похоронного ритуала.

По правилам первобытного воинского поединка победитель является наследником побежденного. А взойти на княжеский трон можно было, только женившись на вдове властителя. Согласно этому архаическому обычаю и действовал Мал, когда посылал 20 лучших древлянских мужей свататься к Ольге. Древляне хорошо знали гордый нрав князей-варягов и рассчитывали не более чем на перемирие и отсрочку карательной экспедиции. Однако прием у Ольги превзошел все ожидания. Княгиня не только спокойно выслушала известие о гибели мужа, но и благосклонно приняла изложение матримониаль-ного проекта: “Любезна мне речь ваша, - мужа моего мне уже не воскресить; но хочу вас завтра почтить перед людьми своими” . Вот тут бы и призадуматься послам. Своими словами Ольга начала хорошо известный по архаическим обрядам и сказкам ритуал свадебной игры: жених получает невесту, только отгадав ее загадку, в противном же случае лишается головы. А загадка уже была произнесена: “почтить” кого-то по-славянски означало и “оказать честь” и “отомстить”, “убить”. Ни одну из Ольгиных загадок древляне так и не отгадали.

А загадки продолжались: “Ныне же идите в свою ладью и ложитесь в ладью с гордостью, а утром я пошлю за вами, вы же говорите: не едем на конях, ни идем пешком, но понесите нас в ладье; и вознесут вас в ладье” . Послы восприняли это как обычную часть обряда сватовства, когда сваты, дабы обмануть злых духов, приезжали “ни пешком ни на лошади”, “ни днем ни ночью”, войдя в избу невесты, заговаривали сперва о посторонних вещах и т.д. Но смысл загадки был угрожающим. Ни пешим ни на коне, а в ладье, на руках соплеменников, следовал к своему последнему пристанищу знатный рус. Ладья была традиционной погребальной принадлежностью и славян, и скандинавов. Так и произошло на следующее утро: принесши послов на Ольгин двор, киевляне сбросили их в глубокую могилу. “И, склонившись к яме, спросила их Ольга: “Хороша ли вам честь?” Они же ответили: “Горше нам Игоревой смерти”. И повелела засыпать их живыми; и засыпали их” . Некоторые летописи добавляют, что послов в яме сожгли.

Месть только начиналась. Вскоре Ольга прислала древлянам требование отправить в Киев еще лучших мужей в качестве сватов, - мол, киевляне без почетного эскорта ее на отпустят. Когда следующая группа древлянских аристократов прибыла на убой, княгиня предложила им сходить в баню. Выглядело это как обыкновенное проявление заботы о гостях. Но древляне позабыли, что у славян было в обычае истапливать баню для покойника и ставить воду для омовения. Еще долго после крещения Руси в вопросниках и исповедях сохранялся пункт: “В Великую Субботу, и в Пятидесятную, егда память творим усопшим, бани не велел ли еси топити?” , и полагалась епитимья. Когда древляне вошли в баню, с ними и поступили как с покойниками: заперли и сожгли.

Третья Ольгина загадка была сформулирована прозрачнее двух первых: “Вот уже иду к вам, приготовьте меды многие в городе, где убили мужа моего, да поплачусь на могиле его и сотворю тризну по своем муже” . Кто станет жертвой в ритуальном жертвоприношении на могиле Игоря - нетрудно было догадаться. Древлян не насторожило даже то, что княгиня прямо назвала их убийцами. На вопрос, где посланные за нею в Киев мужи, Ольга отговорилась: “Идут следом”. После надгробного плача был насыпан курган и начался пир, на котором древляне упились. Настало время погребальной военной игры. И тут Ольгина дружина обрушила на беспечных древлян вместо ритуальных ударов мечами - самые настоящие. “И иссекли их пять тысяч. А Ольга вернулась в Киев и собрала войско на оставшихся” .

На смену хитрым загадкам и причудливым языческим обрядам пришла грубая, но честная военная сила. Карательные войска под предводительством Святослава обрушились на древлянскую землю. В первом же сражении бунтовщики были смяты натиском киевской дружины. На побежденных древлян была возложена тяжелая дань. Возвратившись в Киев, княгиня неожиданно узнала, что забыла еще об одном погребальном обряде.

Вернувшись с сознанием исполненного долга, Ольга, должно быть, чувствовала себя единоличной властительницей Руси. Однако рвавшиеся к власти воины-язычники из окружения Святослава люто ненавидели влиятельную княгиню, горячую сторонницу мира с Византией. Ей, конечно. не забыли неожиданного финала похода на Царьград. И вот гордой дочери варягов, столь хитроумно исполнившей славянский поминальный ритуал, прямо, по-солдатски напомнили, что жена, как верная рабыня, должна последовать в загробный мир вслед за мужем, причем чем скорее, тем лучше. Любимой жене Игоря было просто неприлично оставаться в живых. Еще не старая, полная честолюбивых планов княгиня должна была удавиться или перерезать себе горло.

Ольга оказалась, как сказал бы современный философ, в экзистенциальной ситуации, когда на грани отчаяния и смерти обнажаются последние вопросы бытия. Ум, сердце, воля к жизни - все существо княгини протестовало против бессмысленного конца. То, что выглядело необходимым и естественным при взгляде со стороны, оказалось жестоким абсурдом применительно к ней самой. Зачем Игорю и богам нужна эта бессмысленная жертва? Вправду ли за гробом Ольгу ждет беспечальная жизнь княгини - или, может быть, расплата за расправу с древлянами? До этого Ольге не приходилось всерьез задумываться о справедливости традиционных взглядов на смерть и посмертное существование. А они уже были порядком поколеблены в пестром и многонациональном Киеве. Ольге наверняка неоднократно приходилось слышать речи и иудеев-хазар, и магометан-арабов. Постоянно общалась княгиня и с киевскими христианами, среди которых было немало ее соплеменников, отвернувшихся от Одина и Тора. Все они говорили, что в загробном мире положение человека определяется не богатством и знатностью, не пышностью похорон и числом жертв, а добрыми делами. Убийц, лжецов и предателей, если они не покаются, ждут на том свете страшные мучения. А совесть, не до конца искореженная языческим фанатизмом, несомненно, не раз напоминала Ольге, что ее зверству над древлянами нет оправдания. Перед лицом неожиданной “добровольной” смерти, особенно когда есть в чем себя упрекнуть, мир кажется мрачным и бессмысленным. Пред глазами Ольги должна была встать жуткая картина погребения знатного руса, какой ее описал арабский путешественник Ибн Фадлан. После смерти мужа, пока идет подготовка к похоронам, обреченная на смерть женщина должна веселиться, пировать, переходить из шатра в шатер, отдаваясь соплеменникам, после чего каждый из них произносит сакраментальную фразу, что сделал это исключительно из любви и почтения к покойному… Вот в день похорон приносят покоящегося в ладье руса… Ладья наполняется золотом, драгоценностями, шелками и заливается кровью жертвенных животных… Вот убивают рабов… К ладье подводят шатающуюся, сильно пьяную женщину. В глазах ее - бессмысленный ужас… Ее ожидает высокая широкоплечая старуха в черном одеянии - “ангел смерти”… Родичи покойного поднимают женщину над толпой, и она точно в полусне произносит заранее внушенные слова: “Вот я вижу своих отца и мать…” Во второй раз: “Вот все мои умершие родственники…” В третий: “Вот я вижу своего господина сидящим в саду, а сад красив и зелен, и с ним мужи и отроки, вот он зовет меня - так ведите же меня к нему…” Ее водружают на ладью и дают прощальную чашу вина, над которой она поет надгробную песнь… Старается петь как можно дольше, но старуха грозно поторапливает ее… Ее под руки вводят в шалаш умершего, она пытается вырваться, но тщетно… Шестеро родственников покойного реализуют свое право любви рядом с трупом умершего… Раздается грохот бубнов, призванный заглушить крики убиваемой… Мужчины душат ее толстой веревкой, а старуха методично вонзает нож под каждое ребро… Все кончено. Огонь за несколько минут превращает их тела и ненужные богатства в прах. А стоящие вокруг радуются сильному ветру, который быстро донесет души умерших до загробного царства.

…А что, если Истина за христианами? Их Бог не требует кровавых жертв, - напротив, Он Сам стал жертвой, сошел на землю и принял позорную смерть, чтобы спасти людей от зла и власти сатаны. Христос обещает верующим в Него не просто утешение за гробом, а Воскресение и настоящую жизнь. Такой Бог, конечно, не оставит в трудную минуту.

Есть в христианстве и еще нечто, что окончательно подтолкнуло Ольгу к решению креститься: христианский закон запрещает самоубийство, мысли о котором решительно противилась ее душа. Однако сможет ли она остаться в живых, пока у власти люди Святослава? Не погубит ли склонный к авантюрам сын еще совсем хрупкое государство? Нужно было ехать в Царьград, чтобы, крестившись там, получить поддержку не только киевских христиан, но и Византии. Только так Ольга могла спасти свою душу, сохранить жизнь и вернуть власть.

Летопись называет императора, крестившего Ольгу, Констан-тином, сыном Леоновым (Константином VII Порфирогенетом, - Багрянородным), а датой крещения 955 г. Историки обычно называли 957 г., так как, по их убеждению, именно к нему относился рассказ Константина в его трактате “De ceremoniis Aulae” о двух приемах Ольги во дворце. Однако удивительно было то, что порфирородный автор ни словом не обмолвился о крещении языческой княгини. В то же время, как убедительно показал Г. Острогорский, тщательно проанализировав чин приема, Ольгу принимали при дворе как христианку. Для объяснения этих противоречий было изобретено немало изящных научных теорий: император описывал прием в качестве образца для будущего, и говорить о крещении было неуместно, Ольга крестилась в Киеве тайно, накануне поездки; было две поездки, в 955 и в 957 гг., а не одна; Ольга крестилась в 959 г. в Киеве и т.д. Анализ источников весьма слабо подтверждает эти концепции.

Окончательно запутал все Г. Г. Литаврин, в начале 80-х гг. доказавший на основании тщательного разбора рассказа Константина, что Ольга ездила в Константинополь не в 957 г., а в 946 г. Серьезных попыток оспорить эту датировку не было, ее предпочли просто игнорировать. Но на месте прежних построений оказалась зияющая пустота. Сам Г. Г. Литаврин пытался заполнить ее, оспорив мнение Острогорского о христианстве Ольги к моменту встречи с Константином VII. Он предположил повторную поездку в Царьград в 955 г., когда Ольгу крестил Патриарх. Эта концепция не выглядит ни обоснованной источниками, ни убедительной.

Остроумная и неожиданно решающая все противоречия гипотеза была предложена О. М. Раповым: Ольгу крестил в 944 г. император Роман I Лакапин. Это мнение мы и попытаемся обосновать.

Принято считать, что имя императора “Константин сын Леонов”, содержащееся в Лаврентьевском списке ПВЛ, есть первоначальное чтение. Между тем исследователями ПВЛ давно доказано: в древнейшем тексте имени императора не было вообще, а в некоторых источниках император называется Романом.

Летописная дата обычно воспринимается как заслуживающая доверия; особое значение при этом придается совпадению даты с указанием “Памяти и Похвалы” Иакова Мниха о том, что Ольга умерла в 969 г., прожив христианкой 15 лет. Однако историкам достаточно хорошо известно, что летописные даты не всегда можно воспринимать как абсолютную хронологию. А что касается совпа-дения ПВЛ и “Памяти и Похвалы”, то можно заметить, что в Похвале Ольге, составляющей самостоятельный раздел этого произведения, историками литературы обнаружены несомненные интерполяции. Позднейшей переработкой является и весь рассказ о “чуде с оконцем” с последующим хронологическим указанием. Дата 15 лет была высчитана интерполятором на основании все той же ПВЛ.

Наконец, история о сватовстве императора в тексте летописи воспринимается иногда как озорная выдумка, введенная летописцем. Однако зададимся вопросом: кто из византийских императоров мог планировать брак с Ольгой? И Константин, и Роман II были женаты. А вот Роман I Лакапин овдовел еще в 937 г.! Политические же выгоды от личной унии Руси и Византии были для империи колоссальными.

Немецкий хронист, продолжатель Регинона Прюмского, прямо говорит, что Ольга “при константинопольском императоре Романе крещена в Константинополе” . При общепризнанной атрибуции этой хронологии Адальберту, неудачливому епископу Руси, год проведшему в Киеве, вряд ли можно полагать, что хронист спутал Константина VII с недавно вступившим на престол его сыном Романом II. Адальберт был для этого достаточно осведомлен.

Если принять версию, что Ольгу в 946 г. встречали в Константинополе как христианку, то молчание Константина VII о крещении становится просто необъяснимым. Он воцарился в 945 г., а уже в 946 г. Ольга была крещена. Предположить еще один ее визит в Царьград летом 945 г. мы не можем, а относительно крещения в Киеве Г. Г. Литаврин справедливо заметил: “Сколь бы остроумной ни была та или иная гипотеза, она не должна противоречить показаниям всех источников без исключения” . С киевской теорией дело обстоит именно так. Все становится на свои места, если предположить, что Ольгу крестил в 944 г. Роман I. Константину не было никакой нужды упоминать в трактате событие двухгодичной давности, да еще с участием ненавистного тестя-узурпатора.

Принципиально важно указание византийского хрониста Скилицы: “И жена некогда отправившегося в плавание против ромеев русского архонта, по имени Эльга, когда умер ее муж, приплыла в Константинополь. Крещенная и истинной вере оказавшая предпочтение, она после предпочтения (этого) высокой чести удостоенная, вернулась домой” . Сообщение это помещено в начале правления Константина VII. Оно может означать, что крещеная Ольга прибыла в Константинополь в 946 г. и была удостоена высокой чести. Для нас интересно, что крестилась княгиня вскоре после гибели мужа.

Нам могут возразить, что для Ольги было чисто физически невозможно оказаться в Царьграде в 944 г.: ПВЛ датирует гибель Игоря 945 г., а окончание борьбы с древлянами 946 г. При этом упоминается, что все лето после смерти Игоря Ольга простояла под Искоростенем. Однако после научно обоснованной передатировки похода на греков (943 г.) все летописные даты сдвигаются. Если же учесть, что древнерусский год начинался с 1 сентября, то нет ничего невозможного в том, что осенью 943 г. (944 по ст. стилю) был заключен договор с греками, зимой Игорь был убит, а весна ушла на расправу с древлянами. Упоминание о длившейся все лето осаде Искоростеня для нас здесь значения не имеет, так как это одна из позднейших вставок в текст летописи. Таким образом. летом и осенью 944 г. для Ольги было вполне возможно и, главное, насущно необходимо оказаться в Царьграде.

Летом или осенью св. Ольга прибыла в Константинополь ко двору императора Романа Лакапина. Несмотря на ее отчаянное положение, василевс принял ее благосклонно. Просьба о крещении и предложение союза чрезвычайно обрадовали императора. Он воскликнул: “Патриарху ли возвещу слово сие!” . Возведение на киевский престол византийскими войсками княгини-христианки сразу обеспечило бы империи могущественного и верного союзника. Но еще более привлекательной показалась вдовому императору перспектива женитьбы на архонтиссе русов, необычайно умной и по-прежнему красивой. Личная уния с державой ромеев сразу включила бы Русь в экономическую и политическую систему империи. Хрис-тианизация, осуществленная княгиней-василиссой, совершилась бы быстро и безболезненно. Вместо сильных и опасных соперников Ви-зантии русы превратились бы в мирных граждан имперской окраины.

Княгиня Ольга – “Я – язычница, крести меня сам”

Ольга прекрасно понимала, какую угрозу для Руси представляет неожиданная симпатия императора. Однако ее положение было не таково, чтобы можно было прямо отказать. Княгиня, как всегда, нашла неожиданный и остроумный выход. “Она же, поразмыслив, ответила царю: “Я язычница; если хочешь крестить меня, то крести меня сам, - иначе не крещусь” . Рядовой матрос, достигший царской порфиры, “господин Роман василевс был простым и неграмотным человеком, не принадлежавшим <…> к тем, кто с самого начала следовал ромейским обычаям…” Император, скорее всего, не знал о церковном запрете на брак между крестным отцом и крестницей. Поэтому он не заметил подвоха в словах Ольги.

Вскоре в Святой Софии Константинопольской император Роман и его сын патриарх Феофилакт совершили то, ради чего Ольга и приплыла в Царьград. Первая из русского княжеского дома, св. Ольга была крещена с наречением имени Елена, в честь матери Константина Великого. В этом имени заключалась целая программа действий по обращению Руси в христианство. Прекрасно понимая всю важность происшедшего, Патриарх обратился к святой княгине со словами, которые можно назвать Благовещением русскому народу: “Благословенна ты в женах русских, ибо возлюбила свет, а тьму оставила. Благословят тебя сыны русские до последних поколений внуков твоих” . Св. Ольга стояла “аки губа напаяема”, вникая в заповеди христианской веры и в начала нравственного учения. Внимая наставлениям Патриарха о молитве, посте, воздержании и соблюдении церковного устава, она особенно близко к сердцу приняла требование щедрой милостыни. Именно с Ольги начинается столь характерная для русского христианства традиция сочетания рачительного государственного управления с широко поставленной благотворительностью. И в этой области дело, начатое св. Ольгой, было подхвачено и доведено до небывалого размаха св. Владимиром.

Однако политические интересы тоже не забывались. Для Руси, которая, по упованию св. Ольги, должна была вскоре стать христианской, необходимо было обеспечить достойное место в христианском мире. Император был сильно разочарован, узнав, что княгине удалось его провести и брак между ними невозможен, но стремления установить с Русью тесный союз у него не убавилось. Роман “дал ей многочисленные дары - золото, и серебро, и паволоки, и сосуды различные” . Этих средств было достаточно, чтобы завербовать в Константинополе солидный военный отряд из служивших там варягов. С такими силами возвращение трона становилось вполне реальным. Но союзные отношения пошли и дальше. Император нарек Ольгу своей “дщерью”. Это было больше, чем почетное звание. Уже то, что Роман стал восприемником княгини, было исключительным успехом. До этого император считался крестным отцом только у болгарских василевсов. Теперь же соперничество с Болгарией за первенство в византийском содружестве пошло дальше. Русские правители с последнего места в системе международных отношений империи, определяемого титулом ocpxoov , переместились на первое - υιοζ βασιλεωζ . Роман Лакапин, последовательно теснивший и унижавший слабеющее Болгарское царство, явно хотел передать его роль в содружестве могущественной и к тому же отделенной от империи большим расстоянием Руси.

Обрадованная таким необычайным успехом, сильно повысившим ее шансы в борьбе за киевский престол, св. Ольга отправилась на прощальную беседу с Патриархом. Она внесла в Святую Софию драгоценное блюдо, возможно, взятое из императорских подарков. В 1252 г. его еще бережно хранили в Константинополе, где его видел русский паломник Добрыня Ядрейкович, будущий архиепископ Антоний Новгородский. В своих заметках он отметил: “Блюдо велико злато служебное Олгы Руской, когда взяла дань, ходивше к Царю-городу. Во блюде же Олжине камень драгий, на том же камени написан Христос; и от того Христа емлют печати людие на все добро; у того же блюда все по верхови жемчугом учинено” . В разговоре св. Ольга тревожно говорила: “Люди мои и сын мой язычники - да сохранит меня Бог от всякого зла” . Ее явно беспокоила судьба предстоящей экспедиции в Киев. Но Патриарх успокоил ее: “Чадо верное! Во Христа крестилась ты и во Христа облеклась, и Христос сохранит тебя, как сохранил <…> Моисея от фараона, Давида от Саула, трех отроков от печи, Даниила от зверей, - так и тебя избавит Он от козней дьявола и от сетей его” . Ободренная Патриархом, св. княгиня вернулась в Киев, где ей предстояла нелегкая борьба с язычниками за власть и за судьбу христианства на Руси.

Мы не знаем, как произошел политический переворот в Киеве. Он не вылился в серьезную вооруженную междоусобицу - иначе его следы не исчезли бы вовсе из источников, а отношения матери и сына оказались бы безнадежно испорчены. Видимо, дипломатичной Ольге удалось убедить сына, что наживать себе врагов в лице императора и всех киевских христиан небезопасно. Перед лицом войска, намного превосходившего силы его дружины, Святослав предпочел уступить. Несомненно, он надеялся на скорую смерть уже пожилой матери. Но св. Ольге Бог отпустил еще четверть века, из которых 15 лет она была единоличной властительницей Киева.

На княгиню сразу же обрушились государственные заботы, которые она искусно совмещала со служением Благой Вести. Инцидент с Игорем показал, что неупорядоченность налоговой системы способствует грабежу и мятежу, а сама возможность убийства князя свидетельствовала о слабой централизации государства. И св. Ольга объезжает всю Русь, устанавливая “уроки и погосты” - размеры и места сбора дани, попутно укрепляя свою власть в отдаленных местностях. Только в достаточно сильном государстве можно было быстро и без внутренних потрясений осуществить крещение. Авторы житий выделяют еще один аспект ее реформаторской деятельности: фиксация размеров дани сопровождалась значительным ее облегчением и более справедливым перераспределением. Христианское милосердие сразу же наложило печать на всю деятельность св. Ольги. Позднее Иаков Мних в своей похвале будет с восхищением описывать, как она жила, “украшаясь милостыней, одевая нагих, напояя жаждущих, призревая странников и милосердие проявляя ко всякой вдовице и сироте и нищей, и давая каждому потребное с тихостию и любовью сердца” .

По словам “Степенной книги”, Ольга “обходящи грады и веси по всей Русстей земли, всем людям благочестие проповедая и учаше их вере Христове <…> дани и оброки легки уставляющи, и кумиры сок-рушающи, и на кумирских местах кресты Христовы поставляюще” . Мы не знаем, насколько широк был размах миссионерской деятельности св. Ольги. Проповедь ее, несомненно, была повсе-местной. Однако уничтожение языческих капищ, скорее всего, не выходило за пределы ее личных владений (впрочем, весьма обшир-ных). Св. Ольга не пыталась использовать для крещения Руси силу, зная, сколь ожесточенным будет сопротивление язычников, и не счи-тая кнут лучшим проповедником Евангелия. Она должна была скоро понять, что без независимой от греков церковной организации не-мыслимо принятие Русью христианства как своей, народной религии. Крещение болгар св. Борисом осуществилось относительно быстро и безболезненно не в последнюю очередь потому, что ему удалось до-биться от византийцев предоставления автокефалии болгарской архиепископии. Тесный союз с Романом I, казалось бы, сулил такую возможность. Но в Царьграде произошла очередная непредвиденная перемена.

Перемена

Все лето 945 г. Ольга провела под Искоростенем, воюя с вновь взбунтовавшимися древлянами. Туда-то, должно быть, и прибыли послы из Византии с сообщением, что 16 декабря 944 г. Роман был свергнут и отправлен в ссылку собственными сыновьями. К власти вскоре вернулся оттесненный на задний план еще в 20-х годах Константин Багрянородный. В случае смены власти в одной из союзных стран византийские дипломатические порядки требовали перезаключения договоров. Ольга решила воспользоваться этой возможностью, чтобы вновь отправиться в Константинополь и разрешить волновавшие ее вопросы лично с императором.

На этот раз, помимо создания на Руси самостоятельной церковной организации, Ольга мечтала об укреплении своего международного авторитета. По всей видимости, ею руководила идея “взять в обход” питавшего стойкую антипатию к христианству Святослава. В ее планы входило женить сына на византийской царевне. Брак с порфироносной царевной сразу поднял бы престиж русского государя, а строптивый князь вынужден был бы креститься. Вместе с ним крестилась бы и дружина, а затем и вся страна. Ольга неоднократно говорила Святославу, опасавшемуся в случае принятия христианства насмешек со стороны воинов: “Если ты крестишься, то и все сделают то же” . Расчищая дорогу к этому браку, Ольга разлучила сына с его возлюбленной Малушей, как раз незадолго до того родившей Владимира (если верить летописному сообщению, согласно которому в 1015 г. Владимиру было чуть больше 70-ти). И хотя по языческим обычаям в их браке не было ничего незаконного, княгиня сослала свою рабыню в Выбутово.

К поездке в Константинополь Ольга готовилась основательно. Княгиня хотела на этот раз предстать перед императором во всем блеске своего могущества. Караван, отправившийся в начале лета из Киева, насчитывал десятки судов, на которых размещались 1500 человек. В свите были жены правителей всех крупнейших центров Руси, в том числе по меньшей мере 6 княгинь. Ольгу сопровождали несколько десятков послов и купцов, представителей киевского боярства. Командовал экспедицией ее несколько загадочный родственник, которого Константин называет анепсием - племянником. Предполагать, что под этим именем скрывается сам Святослав, мы не можем. Не называть наследника Константину не имело никакого смысла. Может быть, это был загадочный брат Святослава - Улеб, о котором упоминает в целом мало достоверная Иоакимовская летопись? Его следы сохранились также в договоре Игоря с греками. Там на одном из первых мест упоминается жена Улебова, очень влиятельная особа. Самого Улеба нет, хотя упоминается посол “Улеб от Володислава”. Не исключено, что это место следует читать “Володислав от Улеба”, так как летописец мог исказить текст договора, дабы скрыть малоприятную историю, произошедшую в княжеском доме: Улеб был убит братом за то, что исповедовал христианство.

Первые разочарования ждали Ольгу сразу же по прибытии в Константинополь. Союзницу свергнутого Романа, да еще прибывшую с огромным флотом, встретили недоверчиво. Потом Ольга с горькой обидой вспоминала, как ее не одну неделю продержали в гавани, прежде чем впустить в Константинополь. Однако постепенно все уладилось. Киевским дипломатам удалось добиться для княгини исключительных привилегий. Когда 9 сентября 946 г. состоялся торжественный прием в великолепной зале - Магнавре, Ольга подошла к императору, не поддерживаемая, как обычно, двумя евн-ухами. Вместо полагающейся проскинезы княгиня приветствовала императора легким поклоном и беседовала с ним стоя. Среди фресок в башне Софии Киевской, которые, как сравнительно недавно удалось доказать С. А. Высоцкому, изображают визит Ольги в Константинополь, сохранилась сцена приема у императора. Княгиня в стемме и белом мафории стоит перед императором одна, без соп-ровождения евнухов. Художник зафиксировал еще одну деталь: вместо того, чтобы в знак покорности скрестить руки на груди, св. Ольга держит их поднятыми ладонями к зрителю. С одной стороны, этот жест должен зафиксировать ее независимость, с другой - это заявка князя Ярослава, заказчика росписей, на канонизацию прабабки. Ладонями к зрителю обычно изображаются на иконах блаженные.

Вечером в честь княгини был дан пир. Ольга получила право сидеть за одним столом с зостами - высшими придворными дамами, имевшими привилегию обедать с императором. Таким образом, и св. Ольга получила ту же привилегию. Атмосфера в присутствии княгини была уже настолько семейной, что императрица усадила свою семилетнюю невестку Берту, которой было неудобно есть, сидя на ее детском трончике, вместе с собой на трон Феофила. Когда подали десерт, Ольга оказалась за одним столом с императорской семьей и вновь беседовала с василевсом. После пира свите Ольги, разделенной по образцу византийского двора на семь разрядов, были вручены императорские “дары великодушия” . В числе скромно одаренных был некий пресвитер Григорий, по-видимому, духовно окормлявший христиан из свиты Ольги. Люди Святослава, по пренебрежению ли княгини или по неприязни византийцев, попали на предпоследнее место, получив по 5 милиарисиев. Самой княгине в золотой чаше с драгоценностями было поднесено 500 милиарисиев, - сумма скромная, но все же немалая.

Княгиня Ольга. Разочарования

Но впереди св. Ольгу ждали в основном разочарования. Ее водили по Константинополю, император пригласил ее на ипподром, что также изображено на фресках Святой Софии. Однако все это делалось лишь для того, чтобы подсластить гордой княгине горькую пилюлю крушения всех ее надежд. Союзные соглашения были перезаключены, торговые переговоры прошли успешно. Ольга пообещала императору “вои в помощь” для готовящейся экспедиции по отвоеванию у арабов Крита (закончившейся провалом в 949 г.). Однако в церковной автокефалии ей было отказано. Единство восточных Церквей под деспотичной властью Константинопольского патриарха было idee fixe византийцев. Брачный проект тоже провалился. Фанатичный нена-вистник “варваров” и ревнитель чистоты порфирородной крови Кон-стантин VII отказал в руке дочери, сославшись на мифический запрет Константина Великого выдавать царевен за рубеж. Позднее, видимо, имея в виду сватовство Ольги, Константин наставлял сына: “Если когда-либо народ какой-нибудь из этих неверных и нечестивых северных племен попросит о родстве через брак с василевсом ромеев, т.е. либо дочь его получить в жены, либо выдать свою дочь василевсу ли в жены или сыну василевса, должно тебе отклонить и эту их не-разумную просьбу <…> никогда василевс ромеев да не породнится через брак с народом, приверженным к особым и чуждым обычаям…” . Даже титул “дочери василевса” не был сохранен за Ольгой. В своем сочинении “О церемониях” Порфирогенет упорно именует ее архонтиссой.

Прощальный прием 18 октября проходил уже холодно и напряженно. На этот раз свиту княгини поделили только на четыре разряда, а самой Ольге вручили сумму всего лишь в 200 милиарисиев. Представителей неудачливого жениха Святослава попросту не позвали. Однако эти мелкие уколы были для св. Ольги ничем по сравнению с главным ударом: недальновидность императорского двора ставила под угрозу крещение Руси.

Возвратившись в Киев, св. Ольга все же не теряла надежды и продолжала готовить почву для принятия христианства. Она приступает к строительству церквей. Ольга первая начала соревнование Киева с Константинополем. Святцы “Апостола” 1307 г. под 11 мая содержат запись: “В тъ же день священие святыа Софья Киеве в лето 6460” (925 г.). Это известие подтверждает Иоакимовская летопись и немецкий хронист Титмар Мерзебургский. В Киеве появился свой, пока деревянный, Софийский собор, а основанный княгиней Софийский монастырь должен был стать христианским культурным центром и поставщиком кадров для будущей русской Церкви. Родную Выбутскую весь Ольга завещала собору Пресвятой Богородицы, построенному неподалеку, а в Пскове, после бывшего ей видения, распорядилась воздвигнуть храм в честь Святой Троицы.

Миссионерская проповедь святой Ольги посеяла семена христианства в самых отдаленных областях Руси. Повсюду возникали небольшие христианские общины. Даже в цитадели язычества - дружине Святослава многие принимали крещение. Святослав, “если кто собирался креститься, не возбранял, а только смеялся над ним” , однако сам был непреклонен, и на все уговоры матери отвечал только, что для неверующих “вера христианская юродство есть” . Князь не собирался менять привольную жизнь викинга-язычника на стеснительную для него радость жизни во Христе. Он дожидался того момента, когда семидесятилетняя Ольга уступит ему власть. Княгиня это понимала и стремилась как можно скорее осуществить крещение Руси: только в этом случае можно было не опасаться за судьбу насажденных ею ростков христианской жизни.

Но в Константинополе оставались все так же глухи к надеждам миссии среди русов. Это и вызвало где-то в середине 50-х гг. разрыв между св. Ольгой и императором. Когда нуждавшийся в срочной военной помощи против арабов Константин прислал в Киев напоминание о союзных обязательствах, Ольга выпроводила послов, припомнив те унижения, что вынесла в константинопольской гавани. Убедившись в тщетности надежд на греков, княгиня решила попытать счастья на Западе, у латинян.

Под 959 г. в хронике продолжателя Регинона Прюмского стоит запись: “Пришли к королю, - как после оказалось, лживым образом, - послы Елены королевы ругов, которая при константинопольском императоре Романе крещена в Константинополе, и просили посвятить для сего народа епископа и священников” . Сообщение это настолько необычно, что многие, например, А. В. Карташев, из ложно понятого православного патриотизма отказывались верить в возможность подобного шага со стороны святой Ольги. Однако факт остается фактом: княгиня послала к саксонскому королю Оттону I, готовившемуся стать германским императором, послов с просьбой об учреждении епископии; при этом подразумевался ее автокефальный статус. Ольга надеялась, что ревностно миссионерствовавший среди славян Оттон согласится на такие условия. Однако на Западе об автономиях никогда и слыхом не слыхивали, а потому, недолго думая, просто поставили русским епископом монаха Либуция. Однако его выезд в Киев задержался. Византийцы очень нервно отреагировали на вмешательство немцев в русские дела и моментально разорвали отношения с Саксонией. Оттон решил использовать вопрос о русской епископии, шантажируя им греков в борьбе за признание своего императорского титула. Либуций скончался, так и не добравшись до своей епархии, и ему на смену в 961 г. был посвящен нотарий королевской канцелярии брат Адальберт. Он моментально отбыл на место, но уже в следующем году возвратился назад, “ибо не успел ни в чем том, зачем был послан, и видел свои старания напрасными; на обратном пути некоторые из его спутников были убиты, сам же он с великим трудом едва спасся” .

Из сообщения незадачливого “русского” епископа неясно, что все же произошло в Киеве и разрушило все его планы. Возможно, что св. Ольга, убедившись, что чаемой автокефалии Адальберт не привез, вновь возложила надежды на Византию. Об этом как будто бы свидетельствует тот факт, что в 961 г. русы принимали участие в экспедиции полководца Никифора Фоки на Крит. Но не исключено и другое. Решительные и нетерпимые методы насаждения христианства, присущие немецким миссионерам, вызвали взрыв возмущения у языческой партии в Киеве. Ольге пришлось уступить власть сыну. Примерно с начала 60-х гг. Святослав возвращает себе ведущую роль на русской политической арене. Св. Ольга уходит в частную жизнь, отдав себя воспитанию внуков, дабы они могли продолжить дело христианизации Руси. Она возлагала особые надежды на старшего, Ярополка. Хуже всего, по иронии истории, дело обстояло с младшим, Владимиром: в его семье еще долго не могли простить бабке ссылки Малуши.

Княгиня Ольга. Роль правительницы Государства

Святослав пустился в давно задуманные военные авантюры, сокрушая одного за другим торговых конкурентов Руси. Про Киев он совсем забыл, и Ольге приходилось на время его походных отлучек брать на себя привычную роль правительницы государства. Земля, брошенная князем на произвол судьбы, стала легкой добычей хищных кочевников, наводнивших восточноевропейские степи после “блестящего” разгрома Святославом дотоле сдерживавшей их Хазарии. “В год 968. Пришли впервые печенеги на русскую землю, а Святослав был тогда в Переяславце…” . Св. Ольге пришлось возглавить оборону Киева. Город спасся чудом, только благодаря уловке, которую мы можем с уверенностью приписать княгине. Воевода Претич, переправившись к городу с другого берега Днепра, сказал хану, что возглавляет арьергард возвращающегося Святослава. Имя непобедимого воина подействовало, и печенеги отступили. А киевляне послали князю горький упрек: “Ты, князь, ищешь чужой земли и о ней заботишься, а свою оставил, а нас чуть было не взяли печенеги, и мать твою, и детей твоих. Если не придешь и не защитишь нас, то возьмут-таки нас. Неужели не жаль тебе своей отчины, старой матери, детей своих?”

Пристыженный Святослав быстро вернулся и разгромил печенегов. Однако вскоре ему снова наскучило в Киеве. Уверенный в близкой победе над ненавистной Византией и создании великой Восточноевропейской империи, он решил оставить неприветливые приднепровские просторы и перенести столицу в Переяславец на Дунае. Св. Ольга не имела уже ни сил, ни желания перечить сыну, близкий и бесславный конец которого она предвидела. Единственное, о чем она просила Святослава - это дождаться ее приближающейся кончины: “Когда похоронишь меня, - отправляйся куда хочешь”. “Через три дня Ольга умерла, и плакали по ней плачем великим сын ее и внуки ее и все люди…” . Она отошла ко Господу 11 июля. С ее кончиной почувствовали себя осиротевшими не только киевские христиане, потерявшие могущественную покровительницу, но и языч-ники, которым святая щедро, без счета уделяла милостыню. За время ее мирного и мудрого правления выросло целое поколение киевлян.

Похоронили ее непривычно для киевских князей скромно и тихо. Не было ни положенных в гроб сказочных богатств, ни ритуальных надгробных плачей. Княгиня категорически запретила тризны, лицедрания и насыпание кургана над ее могилой; она распорядилась только о посылке золота в Царьград к Патриарху на помин души. Христианские священники погребли ее с еще непривычными для киевлян молитвами и песнопениями о месте упокоения “иде же несть болезнь, ни печаль, ни воздыхание”.

После кончины

Через четверть века после блаженной кончины св. Ольги, когда сбылось ее предсказание о скором крещении Руси, св. Владимир извлек из земли мощи своей бабки, оказавшиеся нетленными, и торжественно перенес их в Десятинную церковь. Они были положены в открытой гробнице и скоро стали одной из важнейших киевских святынь, от которой получили исцеление многие страждущие. В годы монгольского нашествия мощи были скрыты под землей и вновь обнаружены только в XVII в. митрополитом Петром Могилой. Однако в XVIII столетии, в пору скрытого гонения на святыни, Синод вновь изъял их под давлением правительства, не ручаясь за их подлинность. Канонизация св. Ольги совершилась где-то на рубеже XIII и XIV вв., тихо и неприметно, без всякого формального акта - в ее святости никогда не сомневались.

Подвиг святой Ольги, быть может, не так заметен и громок, как настоящая революция, произведенная на Руси св. Владимиром. Ей не суждено было увидеть Русь христианской. Но, наверное, не зря составители “Степенной книги” поместили обширное житие княгини на первом месте - вне степеней. И не случайно, что скромное, но подчеркнутое почитание святой сохранялось на Руси всегда. Без ее труда по взращиванию семян веры на русской почве вряд ли была бы возможна столь быстрая и ошеломительная победа христианства при св. Владимире. Ее усилия по осуществлению полноправного вхождения Руси в Византийское содружество положили начало мощнейшему влиянию византийской культуры, сформировавшему культуру русскую. Такие черты духовного облика первой русской святой, как мудрость, чуждое экзальтации спокойствие, способность и к молитвенному подвигу, и к государственному и культурному творчеству, навсегда определили архетип русской святости. А потому “сыны русские, до последних потомков внуков” ее будут беречь в своих сердцах вечную память и благодарность великой молитвеннице за Русскую землю.

Принятые сокращения:

ПВЛ - Повесть временных лет;

ПСРЛ - Полное собрание русских летописей;

ВВ - Византийский временник;

ВИ - Вопросы истории;

ВДИ - Вестник Древней Истории.

Святая равноапостольная Ольга была супругой великого князя Киевского Игоря. Борьба христианства с язычеством при Игоре и Ольге, княживших после Олега († 912), вступает в новый период. Церковь Христова в последние годы княжения Игоря († 945) становится значительной духовной и государственной силой в Русском государстве. Об этом свидетельствует сохранившийся текст договора Игоря с греками 944 года, который включен летописцем в "Повесть временных лет", в статью, описывающую события 6453 (945) года.

Мирный договор с Константинополем должен был утверждаться обеими религиозными общинами Киева: "Русь крещеная", то есть христиане, приводились к присяге в соборном храме святого пророка Божия Илии; "Русь некрещеная", язычники, клялись на оружии в святилище Перуна Громовержца. Тот факт, что христиане поставлены в документе на первом месте, говорит о их преимущественном духовном значении в жизни Киевской Руси.

Очевидно, в момент, когда договор 944 года составлялся в Царьграде, у власти в Киеве стояли люди, сочувствовавшие христианству, сознававшие историческую необходимость приобщения Руси к животворной христианской культуре. К этому направлению принадлежал, возможно, и сам князь Игорь, официальное положение которого не позволяло ему лично перейти в новую веру, не решив вопроса о Крещении всей страны и установлении в ней православной церковной иерархии. Поэтому договор был составлен в осторожных выражениях, которые не помешали бы князю утвердить его и в форме языческой клятвы, и в форме присяги христианской.

Но пока византийские послы прибыли в Киев, обстановка на Днепре существенно изменилась. Четко определилась языческая оппозиция, во главе которой стояли варяжские воеводы Свенельд и его сын Мстислав (Мстиша), которым Игорь дал в держание Древлянскую землю.

Сильно было в Киеве и влияние хазарских иудеев, которым не могла прийтись по нраву мысль о торжестве Православия в Русской земле.

Не сумев преодолеть косности обычая, Игорь остался язычником и скрепил договор по языческому образцу - клятвой на мечах. Он отверг благодать Крещения и был наказан за неверие. Год спустя, в 945 году, восставшие язычники убили его в Древлянской земле, разорвав между двух деревьев. Но дни язычества и основанного на нем жизненного уклада славянских племен были уже сочтены. Бремя государственного служения возложила на себя, при трехлетнем сыне Святославе, вдова Игоря - великая княгиня Киевская Ольга.

Имя будущей просветительницы Русского края и родину ее "Повесть временных лет" впервые называет в статье о женитьбе Игоря: "и привели ему жену из Пскова, именем Ольгу". Принадлежала она, уточняет Иоакимовская летопись, к роду князей Изборских, одной из забытых древнерусских княжеских династий, которых было на Руси в X-XI вв. не меньше двадцати, но которые все были вытеснены со временем Рюриковичами или слились с ними посредством браков. Некоторые из них были местного, славянского происхождения, другие - пришлые, варяжские. Известно, что скандинавские конунги, приглашенные на княжение в русские города, неизменно принимали русский язык, часто - русские имена и быстро становились настоящими русскими как по образу жизни, так и по мировоззрению и даже по физическому облику.

Так и супругу Игоря звали варяжским именем Хельга, в русском "окающем" произношении - Ольга, Вольга. Женское имя Ольга соответствует мужскому Олег (Хельги), что значит "святой". Хотя языческое понимание святости совершенно отлично от христианского, но и оно предполагает в человеке особый духовный настрой, целомудрие и трезвение, ум и прозорливость. Раскрывая духовное значение имени, народ Олега назвал Вещим, Ольгу - Мудрой.

Позднейшие предания называли ее родовым имением село Выбуты, в нескольких километрах от Пскова вверх по реке Великой. Еще недавно показывали на реке Ольгин мост - у древней переправы, где Ольга встретилась с Игорем. Псковская топонимика сохранила немало названий, связанных с памятью великой псковитянки: деревни Ольженец и Ольгино Поле, Ольгины Ворота - один из рукавов реки Великой, Ольгина Гора и Ольгин Крест - близ Псковского озера, Ольгин Камень - у села Выбуты.

Начало самостоятельного правления княгини Ольги связано в летописях с рассказом о грозном возмездии древлянам, убийцам Игоря. Клявшиеся на мечах и веровавшие "только в свой меч", язычники обречены были Божиим судом от меча и погибнуть (). Поклонявшиеся, среди прочих обожествленных стихий, огню - нашли свое отмщение в огне. Исполнительницей огненной кары Господь избрал Ольгу.

Борьба за единство Руси, за подчинение Киевскому центру раздираемых взаимной враждой племен и княжеств прокладывала путь к окончательной победе христианства в Русской земле. За Ольгой, еще язычницей, стояла Киевская христианская Церковь и ее Небесный покровитель святой пророк Божий Илия, пламенной верой и молитвой сводивший огонь с неба, и победа ее над древлянами, несмотря на суровость победительницы, была победой христианских, созидательных сил в Русском государстве над силами языческими, темными и разрушительными.

Ольга Богомудрая вошла в историю как великая созидательница государственной жизни и культуры Киевской Руси. Летописи полны свидетельств о ее неустанных "хождениях" по Русской земле с целью благоустроения и упорядочения гражданского и хозяйственного быта подданных. Добившись внутреннего укрепления власти Киевского великого князя, ослабив влияние мешавших собиранию Руси мелких местных князей, Ольга централизовала все государственное управление с помощью системы "погостов". В 946 году с сыном и дружиной прошла она по Древлянской земле, "устанавливая дани и оброки", отмечая села, становища и места охот, подлежащие включению в киевские великокняжеские владения. На другой год ходила в Новгород, устраивая погосты по рекам Мсте и Луге, всюду оставляя зримые следы своей деятельности. "Ловища ее (места охоты) были по всей земле, установленные знаки, места ее и погосты, - писал летописец, - и сани ее стоят в Пскове до сего дня, есть указанные ею места для ловли птиц по Днепру и по Десне; и село ее Ольжичи существует и поныне".

Устроенные Ольгой погосты, являясь финансово-административными и судебными центрами, представляли прочную опору великокняжеской власти на местах.

Будучи прежде всего, по самому смыслу слова, центрами торговли и обмена ("гость" - купец), собирая и организуя вокруг себя население (вместо прежнего "полюдья" сбор дани и налогов осуществлялся теперь равномерно и упорядоченно по погостам), Ольгины погосты стали важнейшей ячейкой этнического и культурного объединения русского народа.

Позже, когда Ольга стала христианкой, по погостам стали воздвигать первые храмы; со времени Крещения Руси при святом Владимире погост и храм (приход) стали неразрывными понятиями. (Лишь впоследствии от существовавших возле храмов кладбищ развилось словоупотребление "погост" в смысле "кладбище".)

Много трудов приложила княгиня Ольга для усиления оборонной мощи страны. Города застраивались и укреплялись, Вышгороды (или Детинцы, Кромы) обрастали каменными и дубовыми стенами (забралами), ощетинивались валами, частоколами. Сама княгиня, зная, сколь враждебно относились многие к идее укрепления княжеской власти и объединения Руси, жила постоянно "на горе", над Днепром, за надежными забралами киевского Вышгорода (Верхнего города), окруженная верной дружиной. Две трети собранной дани, по свидетельству летописи, она отдавала в распоряжение киевского веча, третья часть шла "к Ользе, на Вышгород" - на нужды ратного строения. Ко времени Ольги историки относят установление первых государственных границ России - на западе, с Польшей. Богатырские заставы на юге сторожили мирные нивы киевлян от народов Дикого Поля. Чужеземцы спешили в Гардарику ("страну городов"), как называли они Русь, с товарами и рукодельями. Шведы, датчане, немцы охотно вступали наемниками в русское войско. Ширятся зарубежные связи Киева. Это способствует развитию каменного строительства в городе, начало которому положила княгиня Ольга. Первые каменные здания Киева - городской дворец и загородный терем Ольги - лишь в нашем веке были разысканы археологами. (Дворец, точнее его фундамент и остатки стен были найдены и раскопаны в 1971-1972 гг.)

Но не только укрепление государственности и развитие хозяйственных форм народной жизни привлекало внимание мудрой княгини. Еще более насущным представлялось ей коренное преобразование религиозной жизни Руси, духовное преображение русского народа. Русь становилась великой державой. Лишь два европейских государства могли в те годы соперничать с нею в значении и мощи: на востоке Европы - древняя Византийская империя, на западе - королевство Саксов.

Опыт обеих империй, обязанных своим возвышением духу христианского учения, религиозным основам жизни, показывал ясно, что путь к будущему величию Руси лежит не только через военные, но прежде всего и преимущественно через духовные завоевания и достижения. Поручив Киев подросшему сыну Святославу, великая княгиня Ольга летом 954 года, взыскав благодати и истины, отправляется с большим флотом в Царьград. Это было мирное "хождение", сочетавшее задачи религиозного паломничества и дипломатической миссии, но политические соображения требовали, чтобы оно стало одновременно проявлением военного могущества Руси на Черном море, напомнило гордым "ромеям" о победоносных походах Аскольда и Олега, прибившего в 907 году свой щит "на вратах Цареграда".

Результат был достигнут. Появление русского флота на Босфоре создавало необходимые предпосылки для развития дружеского русско-византийского диалога. В свою очередь, южная столица поразила суровую дочь Севера разнообразием красок, великолепием архитектуры, смешением языков и народов мира. Но особенное впечатление производило богатство христианских храмов и собранных в них святынь. Царьград, "царствующий град" греческой империи, еще при самом основании (точнее, возобновлении) в 330 году посвященный (память 21 мая) Пресвятой Богородице (это событие праздновалось в Греческой Церкви 11 мая и перешло оттуда в русские месяцесловы), стремился во всем быть достойным своей Небесной Покровительницы. Русская княгиня присутствовала за Богослужением в лучших храмах Константинополя - Святой Софии, Влахернской Богоматери и других.

Сердце мудрой Ольги открылось святому Православию, она принимает решение стать христианкой. Таинство Крещения совершил над нею Патриарх Константинопольский Феофилакт (933-956), а восприемником был сам император Константин Багрянородный (912-959). Ей было наречено в Крещении имя Елена в честь (память 21 мая), матери святого Константина, обретшей Честное Древо Креста Господня. В назидательном слове, сказанном по совершении обряда, Патриарх сказал: "Благословенна ты в женах русских, ибо оставила тьму и возлюбила Свет. Благословят тебя русские люди во всех грядущих поколениях, от внуков и правнуков до отдаленнейших потомков твоих". Он наставил ее в истинах веры, церковном уставе и молитвенном правиле, изъяснил заповеди о посте, целомудрии и милостыне. "Она же, - говорит , - склонила голову и стояла, словно губа напаяемая, внимая учению, и, поклонившись Патриарху, промолвила: "Молитвами твоими, Владыко, да сохранена буду от сетей вражеских"".

Именно так, со слегка наклоненной головой, изображена святая Ольга на одной из фресок Киевского Софийского собора, а также на современной ей византийской миниатюре, в лицевой рукописи Хроники Иоанна Скилицы из Мадридской национальной библиотеки. Греческая надпись, сопровождающая миниатюру, называет Ольгу "архонтессою (то есть владычицей) Руссов", "женою, Эльгою по имени, которая пришла к царю Константину и была крещена". Княгиня изображена в особом головном уборе, "как новокрещеная христианка и почетная диаконисса Русской Церкви". Рядом с ней в таком же уборе новокрещеной - Малуша († 1001), впоследствии мать (память 15 июля).

Такого ненавистника русских, каким был император Константин Багрянородный, непросто было заставить сделаться крестным отцом "архонтессы Руси". В русской летописи сохранились рассказы о том, как решительно и на равных разговаривала Ольга с императором, удивляя греков духовной зрелостью и государственной мудростью, показывая, что русскому народу как раз под силу воспринять и умножить высшие свершения греческого религиозного гения, лучшие плоды византийской духовности и культуры. Так святой Ольге удалось мирным путем "взять Царьград", чего до нее не смог сделать ни один полководец. По свидетельству летописи, сам император вынужден был признать, что "переклюкала" (перехитрила) его Ольга, а народная память, соединив предания о Вещем Олеге и Мудрой Ольге запечатлела эту духовную победу в былинном сказании "О взятии Царяграда княгиней Ольгой".

Константин Багрянородный в своем сочинении "О церемониях византийского двора", дошедшем до нас в единственном списке, оставил подробное описание церемоний, сопровождавших пребывание святой Ольги в Константинополе. Он описывает торжественный прием в знаменитой палате Магнавре, под пение бронзовых птиц и рычание медных львов, куда Ольга явилась с огромной свитой из 108 человек (не считая людей из дружины Святослава), и переговоры в более узком кругу в покоях императрицы, и парадный обед в зале Юстиниана, где, по стечению обстоятельств, промыслительно встретились за одним столом четыре "государственных дамы": бабушка и мать святого равноапостольного Владимира (святая Ольга и ее спутница Малуша) с бабушкой и матерью его будущей супруги Анны (императрица Елена и ее невестка Феофано). Пройдет немногим более полувека, и в Десятинном храме Святой Богородицы в Киеве будут рядом стоять мраморные гробницы святой Ольги, святого Владимира и блаженной "царицы Анны".

Во время одного из приемов, рассказывает Константин Багрянородный, русской княгине было поднесено золотое, украшенное камнями блюдо. Святая Ольга пожертвовала его в ризницу Софийского собора, где его видел и описал в начале ХIII века русский дипломат Добрыня Ядрейкович, впоследствии архиепископ Новгородский Антоний: "Блюдо велико злато служебное Ольги Русской, когда взяла дань, ходивши в Царьград; во блюде же Ольжине камень драгий, на том же камени написан Христос".

Впрочем, лукавый император, сообщив столько подробностей, как бы в отместку за то, что "переклюкала его Ольга", задал нелегкую загадку историкам Русской Церкви. Дело в том, что преподобный Нестор Летописец рассказывает в "Повести временных лет" о Крещении Ольги под 6463 (955 или 954) годом, и это соответствует свидетельству византийской хроники Кедрина. Другой русский церковный писатель ХI века, Иаков Мних, в слове "Память и похвала Владимиру... и как крестилась бабка Владимира Ольга", говоря о кончине святой княгини († 969), отмечает, что она прожила христианкой пятнадцать лет, и относит тем самым время Крещения к 954 году, что тоже совпадает с точностью до несколько месяцев с указанием Нестора. Между тем Константин Багрянородный, описывая пребывание Ольги в Константинополе и называя точные даты устроенных им в ее честь приемов, с несомненностью дает понять, что все это происходило в 957 году. Для примирения данных летописи, с одной стороны, и показаний Константина, с другой, русским церковным историкам пришлось предполагать одно из двух: либо святая Ольга для продолжения переговоров с императором в 957 году приехала в Константинополь уже во второй раз, либо она крестилась вообще не в Царьграде, а в Киеве в 954 году и единственное свое паломничество в Византию совершила, уже будучи христианкой. Первое предположение более вероятно.

Что касается непосредственно дипломатического исхода переговоров, у святой Ольги были основания остаться недовольной ими. Добившись успеха в вопросах о русской торговле в пределах империи и подтверждении мирного договора с Византией, заключенного Игорем в 944 году, она не смогла, однако, склонить императора к двум важным для Руси соглашениям: о династическом браке Святослава с византийской царевной и об условиях восстановления существовавшей при Аскольде православной митрополии в Киеве. Ее недовольство исходом миссии явственно звучит в ответе, который она дала, уже по возвращении на родину, присланным от императора послам. На запрос императора относительно обещанной военной помощи святая Ольга через послов резко ответила: "Если ты так же постоишь у меня в Почайне, как я в Суду, то тогда дам тебе воев в помощь".

Вместе с тем, несмотря на неудачу стараний об учреждении на Руси церковной иерархии, святая Ольга, став христианкой, ревностно предавалась подвигам христианского благовестия среди язычников и церковного строительства: "требища бесовская сокруши и нача жити о Христе Иисусе". Она воздвигает храмы: Святителя Николая и Святой Софии в Киеве, Благовещения Пресвятой Богородицы - в Витебске, Святой Живоначальной Троицы - во Пскове. Псков с того времени называется в летописях Домом Святой Троицы. Храм, построенный Ольгой над рекой Великой, на месте, указанном ей, по свидетельству летописца, свыше "Лучом Трисиятельного Божества", простоял более полутора веков. В 1137 году († 1138, память 11 февраля) заменил деревянный храм каменным, который был перестроен в свою очередь в 1363 году и сменен наконец доныне существующим Троицким собором.

И другой важнейший памятник русского "монументального Богословия", как называют нередко церковное зодчество, связан с именем святой равноапостольной Ольги - храм Софии Премудрости Божией в Киеве, заложенный вскоре по возвращении ее из Царьграда и освященный 11 мая 960 года. Этот день отмечался впоследствии в Русской Церкви как особый церковный праздник.

В месяцеслове пергаменного Апостола 1307 года под 11 мая записано: "В тот же день освящение Святой Софии в Киеве в лето 6460". Дата памяти, по мнению церковных историков, указана по так называемому "антиохийскому", а не по общепринятому константинопольскому летоисчислению и соответствует 960 году от Рождества Христова.

Святая Ольга недаром получила в Крещении имя святой равноапостольной Елены, обретшей Честное Древо Креста Христова в Иерусалиме. Главной святыней новосозданного Софийского храма стал Святой Крест, принесенный новой Еленой из Царьграда, и полученный ею в благословение от Константинопольского Патриарха. Крест, по преданию, был вырезан из цельного куска Животворящего Древа Господня. На кресте была надпись: "Обновися Русская земля Святым Крестом, его же прияла Ольга, благоверная княгиня".

Святая Ольга много сделала для увековечения памяти первых русских исповедников имени Христова: над могилой Аскольда воздвигла Никольский храм, где, по некоторым сведениям, сама была впоследствии похоронена, над могилой Дира - вышеназванный Софийский собор, который, простояв полвека, сгорел в 1017 году. Ярослав Мудрый на этом месте построил позже, в 1050 году, церковь святой Ирины, а святыни Софийского Ольгина храма перенес в каменный храм того же имени - доныне стоящую Софию Киевскую, заложенную в 1017 году и освященную около 1030 года. В Прологе ХIII века об Ольгином кресте сказано: "иже ныне стоит в Киеве во Святой Софии в алтаре на правой стороне". Разграбление киевских святынь, продолженное после монголов литовцами, которым город достался в 1341 году, не пощадило и его. При Ягайле в период Люблинской унии, объединившей в 1384 году Польшу и Литву в одно государство, Ольгин крест был похищен из Софийского собора и вывезен католиками в Люблин. Дальнейшая судьба его неизвестна.

Но среди бояр и дружинников в Киеве нашлось немало людей, которые, по слову Соломона, "возненавидели Премудрость", как и святую княгиню Ольгу, строившую Ей храмы. Ревнители языческой старины все смелее поднимали голову, с надеждой взирая на подраставшего Святослава, решительно отклонившего уговоры матери принять христианство и даже гневавшегося на нее за это. Нужно было спешить с задуманным делом Крещения Руси. Коварство Византии, не пожелавшей дать Руси христианство, было на руку язычникам. В поисках решения святая Ольга обращает взоры на запад. Никакого противоречия здесь нет. Святая Ольга († 969) принадлежала еще к неразделенной Церкви и вряд ли имела возможность вникать в богословские тонкости греческого и латинского вероучения. Противостояние Запада и Востока представлялось ей прежде всего политическим соперничеством, второстепенным по сравнению с насущной задачей - созданием Русской Церкви, христианским просвещением Руси.

Под 959 годом немецкий хронист, именуемый "продолжатель Регинона", записывает: "пришли к королю послы Елены, королевы руссов, которая крещена в Константинополе, и просили посвятить для сего народа епископа и священников". Король Оттон, будущий основатель Германской империи, охотно откликнулся на просьбу Ольги, но повел дело не спеша, с чисто немецкой основательностью. Лишь на Рождество следующего, 960 года, епископом Русским был поставлен Либуций, из братии монастыря святого Альбана в Майнце. Но он вскоре умер (15 марта 961 года). На его место был посвящен Адальберт Трирский, которого Оттон, "щедро снабдив всем нужным", отправил, наконец, в Россию. Трудно сказать, что случилось бы, не промедли король так долго, но когда в 962 году Адальберт появился в Киеве, он "не успел ни в чем том, за чем был послан, и видел свои старания напрасными". Хуже того, на обратном пути "некоторые из его спутников были убиты, и сам епископ не избежал смертной опасности".

Оказалось, что за прошедшие два года, как и предвидела Ольга, в Киеве совершился окончательный переворот в пользу сторонников язычества и, не став ни православной, ни католической, Русь вообще раздумала принимать христианство. Языческая реакция проявилась настолько сильно, что пострадали не только немецкие миссионеры, но и некоторые из киевских христиан, крестившихся с Ольгой в Царьграде. По приказу Святослава, был убит племянник святой Ольги Глеб и разрушены некоторые построенные ею храмы. Разумеется, здесь не обошлось без византийской тайной дипломатии: настроенные против Ольги и встревоженные возможностью усиления Руси за счет союза с Оттоном, греки предпочли поддержать язычников.

Провал миссии Адальберта имел промыслительное значение для будущего Русской Православной Церкви, избежавшей папского пленения. Святой Ольге оставалось смириться с происшедшим и полностью уйти в дела личного благочестия, предоставив бразды правления язычнику Святославу. С ней по-прежнему считались, к ее государственной мудрости неизменно обращались во всех трудных случаях. Когда Святослав отлучался из Киева, а он большую часть времени проводил в походах и войнах, управление государством вновь вручалось княгине-матери. Но вопрос о Крещении Руси был временно снят с повестки дня, и это, конечно, огорчало святую Ольгу, считавшую Христово благовестие главным делом своей жизни.

Она кротко переносила скорби и огорчения, старалась помогать сыну в государственных и военных заботах, руководить им в героических замыслах. Победы русского войска были для нее утешением, особенно разгром давнего врага Русского государства - Хазарского каганата. Дважды, в 965 и в 969 году, прошли войска Святослава по землям "неразумных хазаров", навсегда сокрушив могущество иудейских властителей Приазовья и Нижнего Поволжья. Следующий мощный удар был нанесен по мусульманской Волжской Болгарии, потом пришла очередь Болгарии Дунайской. Восемьдесят городов по Дунаю было взято киевскими дружинами. Одно беспокоило Ольгу: как бы, увлекшись войной на Балканах, Святослав не забыл о Киеве.

Весной 969 года Киев осадили печенеги: "и нельзя было вывести коня напоить, стояли печенеги на Лыбеди". Русское войско было далеко, на Дунае. Послав к сыну гонцов, святая Ольга сама возглавила оборону столицы. Святослав, получив известие, вскоре прискакал в Киев, "приветствовал мать свою и детей и сокрушался, что случилось с ними от печенегов". Но, разгромив кочевников, воинствующий князь вновь стал говорить матери: "Не любо мне сидеть в Киеве, хочу жить в Переяславце на Дунае - там середина земли моей". Святослав мечтал о создании огромной русской державы от Дуная до Волги, которая объединила бы Русь, Болгарию, Сербию, Причерноморье и Приазовье и простерла свои пределы до самого Царьграда. Мудрая Ольга понимала, что при всем мужестве и отваге русских дружин им не справиться с древней империей ромеев, Святослава ждала неудача. Но сын не слушал предостережений матери. Тогда святая Ольга сказала: "Видишь, я больна. Куда хочешь уйти от меня? Когда похоронишь меня, отправляйся куда захочешь".

Дни ее были сочтены, труды и скорби подорвали ее силы. 11 июля 969 года святая Ольга скончалась, "и плакали по ней плачем великим сын ее, и внуки, и все люди". Последние годы, среди торжества язычества, ей, когда-то гордой владычице, крестившейся от Патриарха в столице Православия, приходилось тайно держать при себе священника, чтобы не вызвать новой вспышки антихристианского фанатизма. Но перед смертью, вновь обретя прежнюю твердость и решимость, она запретила совершать над ней языческие тризны и завещала открыто похоронить ее по православному обряду. Пресвитер Григорий, который был с нею в 957 году в Константинополе, в точности выполнил ее завещание.

Святая Ольга жила, умерла и погребена была как христианка. "И тако поживши и добре славящи Бога в Троице, Отца и Сына и Святого Духа, почи в блазии вере, сконча житие свое с миром о Христе Иисусе, Господе нашем". Как свой пророческий завет последующим поколениям, она с глубоким христианским смирением исповедала свою веру о своем народе: "Воля Божия да будет! Аще восхощет Бог помиловати роду моего Земли Руския, да возложит на сердце им обратитися к Богу, якоже и мене Бог сие дарова".

Бог прославил святую труженицу Православия, "начальницу веры" в Русской земле чудесами и нетлением мощей. Иаков Мних († 1072) через сто лет после ее смерти писал в своей "Памяти и похвале Владимиру": "Бог прослави тело рабы Своей Олены, и есть в гробе тело ее честное, и неразрушимое пребывает и до сих дней.

Блаженная княгиня Ольга прославила Бога всеми делами своими добрыми, и Бог прославил ее". При святом князе Владимире, по некоторым данным в 1007 году, мощи святой Ольги были перенесены в Десятинный храм Успения Пресвятой Богородицы и положены в специальном саркофаге, в каких принято было класть мощи святых на православном Востоке. "И ино чудо слышите о ней: гроб камен мал в церкви Святыя Богородицы, ту церковь создал блаженный князь Владимир, и есть гроб блаженныя Ольги. И на верху гроба оконце сотворено - да видети тело блаженныя Ольги лежаще цело". Но не всем было явлено чудо нетления мощей равноапостольной княгини: "Иже с верою придет, отворится оконце, и видит честное тело лежаще цело и дивится чуду таковому - толико лет в гробе лежаще телу неразрушившемуся. Достойно похвалы всякой тело то честное: в гробе цело, яко спя, почивает. А другим, иже не с верою приходят, не отворится оконце гробное, и не видет тела того честного, но только гроб".

Так и по кончине святая Ольга проповедовала вечную жизнь и воскресение, наполняя радостью верующих и вразумляя неверующих. Была она, по словам преподобного Нестора Летописца, "предтекущая христианской земли, аки денница пред солнцем и аки заря пред светом".

Святой равноапостольный великий князь Владимир, вознося свое благодарение Богу в день Крещения Руси, свидетельствовал от лица своих современников о святой равноапостольной Ольге знаменательными словами: "Благословити тя хотят сынове рустии, и в последний род внук твоих".

Для тех, кто хочет кратко узнать о принятии христианства на древней Руси, мы расскажем об святой равноапостольной княгине Ольге, повествуем ее краткую биографию, напомним об иконе святой Ольги и молитве к ней. «Корень православия», «Начальница веры», «Ольга Богомудрая», так называли великую княжну, равноапостольную святую Ольгу (в крещении – Елену).

Когда князь Игорь решил жениться, ему прислали во дворец самых распрекрасных красавиц, но не дрогнуло сердце князя, ни одна девушка не вызвала у него желание взять ее в жены себе. И вспомнил князь о встрече во время охоты в Псковской губернии с дивной красоты девицей Ольгой, доказавшей свою целомудренность и недюжинный ум, и восхитившей князя. И послал за ней он князя Олега, и привезли во дворец девушку, и стала она женой князя, и совершила впоследствии множество подвигов во имя земли русской, и принесла она православие в языческую доселе страну, и славится она вовеки веков за свой подвиг.

Женившись, пошел на греков походом Игорь, а по возвращении узнал, что теперь отец он, и сын у него на свет появился, Святославом его назвали. Но не долго порадовался наследнику князь. Вскоре убит был он древлянами, которые понесли наказание от княгини Ольги многим числом убитых и городов поверженных.

Годы правления княгини Ольги

Приняла на себя бразды правления Ольга до совершеннолетия Святослава, правила землей русской мудро, не как женщина, а как мужчина сильный и дальновидный, за что уважали Ольгу все и поклонялись ее мудрости, решительности и силе. Ольга укрепила Русь, установила границы, занималась обустройством хозяйственной и политической жизни в стране, твердо власть держа в женских своих ручках, и надежно страну обороняя от врагов, которые трепетали, услышав ее имя.

Враги боялись Ольгу, народ же русский любил ее, потому как доброй, справедливой и милостивой была, помогала неимущим, и на просьбы слезные и справедливые легко откликалась. При этом княгиня целомудрие берегла, и после смерти князя замуж не выходила, жила в чистом вдовстве. Когда Святослав вошел в возраст, отстранилась княгиня от власти, укрылась в Вышгороде, предаваясь делам благотворения, замещая лишь сына, когда он в походы отправлялся.

Русь росла, становилась крепкой, города строились, границы укреплялись, в войско русское со полной охотою вступали воины с других народностей, Русь великой державой при Ольге становилась. Ольга понимала, что хозяйственного устроения мало, нужно взяться за устроение религиозной жизни народа и покончить с язычеством.

О правлении Ольги можете посмотреть мультфильм, наглядно все, интересно показано.

Крещение Ольги

Не зная еще христианской веры, великая княгиня и так жила по заповедям православным по наитию, и возжелала она поближе узнать о христианской вере, и с этой целью, соединив ее с дипломатической миссией, собрав военный флот для демонстрации величия своей державы, отправилась в Константинополь.
Там Ольга пошла на богослужение, дабы посмотреть и прочувствовать истинного Бога, и сразу же согласилась на крещение, которое и приняла там. Патриарх Константинопольский Феофилакт, ее крестивший сказал пророческие слова:

«Благословенна ты в женах русских, ибо оставила тьму и возлюбила Свет. Прославлять тебя будут сыны русские до последнего рода!»

В Киев Ольга уже вернулась, везя с собой иконы и богослужебные книги, твердо намеренная нести христианство в Русь языческую, избавляя их от идолов, и неся Свет Божественный погрязшим во грехах русичам. Так началось ее апостольское служение. Она начала воздвигать храмы, положила почитание Святой Троицы на Руси. Но не так все было гладко, как хотелось княгине — языческая Русь дико сопротивлялась, не желая уходить от своих жестоких и разгульных устоев жизни. Святослав тоже мать не поддерживал, и от языческих корней избавляться не желал. Матери правда, не сильно препятствовал поначалу, затем же стал храмы сжигать и гонения на христиан, принявших крещение по молитвам Ольга, усиливались. Даже самой княгине приходилось втайне у себя держать православного священника, чтобы не вызывать еще больших волнений среди языческого народа.

О крещении княгини Ольги можете посмотреть мультфильм из «Повести временных лет», весьма интересно все показано.

Язычество дико сопротивляется христианству

На смертном одре тоже до скончания проповедовала великая княгиня, стараясь повернуть к православию сына своего, Святослава. Плакал он, горевал за матерью, но от язычества уходить не желал, крепко сидело оно в нем. Но по воле Божьей, взрастила во внуке своем, Владимире княгиня веру православную, и продолжил дело бабушки своей святой Владимир, и крестил Русь языческую после смерти равноапостольной княгини, как и предсказывала блаженная Ольга, что Бог просветит людей русских, и многие святые воссияют на ней.

Чудеса по смерти княгини

Умерла княгиня 11 июля 969 г (24 июля по нашему стилю), и плакали по ней все люди горьким плачем. А в 1547 г. равноапостольная княгиня была канонизирована. И прославил ее Бог чудесами и нетлением мощей, которые перенесены при Владимире были в храм Успения Пресвятой Богородицы, которая по жизни много помогала и просветляла великую княгиню. Над гробницей святой Ольги было окошечко, и вот когда приходил кто с верою к ней, окошечко открывалось, и человек мог видеть сияние, исходившее от ее мощей, и получать исцеление. А кто без веры приходил, тому окошко не открывалось, мощи он даже видеть не мог, а лишь один гроб.

Духовной матерью стала всему христианскому народу великая равноапостольная княгиня Ольга, положив начало просвещению русского народа Светом Христовым.

Молитва святой равноапостольной княгине Ольге

О святая равноапостольная великая княгине Ольго, первоугоднице российская, теплая о нас пред Богом ходатаице и молитвеннице! К тебе прибегаем с верою и молимся с любовию: буди нам во всем ко благу помощница и споспешница и, якоже во временней жизни тщалася еси просветити праотцы наша светом святыя веры и наставити я творити волю Господню, тако и ныне, в небесней пребываеши светлости, благоприятными твоими к Богу молитвами вспомоществуй нам в просвещении ума и сердца нашего светом Евангелия Христова, да преспеваем в вере, благочестии и любви Христове.