Месторождения урана в ссср. Кто работал на урановых рудниках в ссср. Вред от природного урана преувеличен

Продолжаю рассказ про Майли-Сай - город в Южной Киргизии, где в 1946-68 годах действовали первые в СССР урановые рудники. я показал собственно город, едва ли не самый мрачный и запущенный в Киргизии, ну а теперь отправимся выше по долине - непосредственно к остаткам рудников.

В прошлой части я не случайно сравнивал Майлуу-Суу с Градом Обреченным из одноимённого романа Стругацких: узкий (менее километра) и очень длинный (около 20км), с момента своего основания и до распада СССР Майли-Сай как бы "ехал" вниз по долине - с одной стороны строился, с другой - приходил в запустение, и вот наконец сломался: кажется, единственная новостройка нынешнего Майли-Сая - мелькавшая в прошлой части мечеть. И если в районе электролампового завода видна хоть какая-то жизнь, то сталинский жилгородок своей запущенностью напоминает . Мы с darkiya_v понимали, что урановые рудники ещё выше по долине, и скорее всего в ещё более мрачном окружении, что там реально забрести куда не надо, и неясно, что опаснее - радиация или нехорошие люди, и наконец, мы были просто не в курсе, что именно там искать... В общем, мы спустились к базару, нашли "лежбище" таксистов, и кажется за 600 сом (400 рублей) сторговались на импровизированную "экскурсию". Покидаем жилгородок:

2.

Таксист, как и большинство майли-сайцев, говорил по-русски бегло и без акцента, и так же совсем по-русски рассказывал об "ужасах нашего городка" с плохо скрываемой гордостью: "Вот приезжали к нам японцы пару лет назад! Только на автовокзале вышли, дозиметры свои расчехлили, взглянули, ахнули и сразу уехали! Японцы - они же такие, что такое радиация, знают!". Мы приехали без дозиметра, но не раз читал, что это миф - на самом деле фон тут ниже, чем в больших городах, а радиационная угроза скорее потенциальна, о чём я ещё расскажу. За жилгородком начинается частный сектор:

3.

О прошлом Майли-Сая есть хорошая и довольно растиражированная по яндексу Валерия Андреева - не могу поручиться за её достоверность, но некоторые отрывки приведу целиком.

Первыми интерес к урану Майли-Сая проявили во время войны американцы, когда гоняли на аэродром в районе поселка Маданият свои «аэрокобры», поставляемые по лендлизу. В обратном направлении до 1945 года шел поток урановой руды, которую собирали открытым способом и перевозили на ишаках местные жители. Американцы принимали руду по цене 1 доллар за хурджум (черезседельная сумка, по объему равная одному мешку). Там же была американская лавка, где баксы можно было поменять на товар: керосин, сапоги, чай, спички… Практически все открытые выходы урановой руды на поверхность земли выгребли американцы. Существует легенда, что первая американская бомба, как и первая советская, были сделаны из майли-сайского урана (вот уж в это точно не поверю!). Только нашим пришлось добывать руду уже промышленным шахтным методом. (...) Для работы в шахтах и строительства обогатительных фабрик и города, сюда завезли в конце войны добровольно-принудительным методом немцев, вывезенных из Поволжья, татар, вывезенных из Крыма, а также прочий социально неблизкий люд. Ссыльно-переселенцев стали использовать в мирных целях по полной программе.Сколько их полегло в результате использования, сейчас не скажет никто. Потому что ни кто не считал. Хоронили их в братских могилах в прилегающих горах, не особо заботясь о памятниках и надгробьях. Старики поговаривают, что народу там лежит раз в двадцать больше, чем на официальном кладбище .
Не уверен в достоверности и последнего абзаца, но всё же клише "на урановые рудники!" выходит родилось не на пустом месте.

4.

За частным сектором начинается какой-то промарх, судя по старой кладке, имевший к рудникам какое-то отношение - подстанции, гаражи, склады оборудования? Шофёр говорил, что типография... Дальше - просто долина Масляной речки (как переводится Майлуу-Суу), естественная санитарная зона, отделявшая рудники от жилой части города.
Урановая руда представляет собой желтоватую глину. Ее свозили на фабрики, разбалтывали в воде и получившуюся кашицу- пульпу прогоняли через специальный фильтр-полотно. Соли урана оседали на фильтре, после чего его сжигали и подвергали продукт дальнейшей обработке. Позднее применялся метод электролиза. Что такое радиация, тогда никто толком не знал, мерами предосторожности пренебрегали. Типа, да что с нами сделается? - мы ее водкой!
Старожил Николай Липатович Яминский рассказывал такую историю. Он, тогда молодой парень, работал дозиметристом. Приезжает с дозиметрами на 16 штольню проводить замеры, а на куче добытой из шахты руды сидят несколько работниц и обедают, разложив на газетках свои «тормозки». Проходя мимо, руководитель дозиметристов сказал: «Девки, не сидите тут, детей не будет!» На следующий день на этом месте сидела толпа женщин разного возраста. Чтобы детей не было. С противозачаточными средствами было в те времена не ахти …

5.

В середине пятидесятых практиковалась, кроме традиционной, и уникальная форма «добычи» урана. Технология извлечения урана из руды была достаточно проста и несовершенна, до 50-60 % солей урана оставались в отходах! В хвостохранилища вывозили кек (отходы переработки) с большим содержанием солей урана. Эта сметанообразная масса под воздействием жаркого азиатского солнца интенсивно «выпаривалась» и на грязевой корке выступали соли урана. Специально созданные бригады «сметали» с затвердевшей поверхности хвостохранилищ соли урана в специальные резиновые мешки, а потом пересыпали в бочки. За одну бочку по тем временам платили 5 рублей. Поговаривают, что порой этим занимались даже школьники (на уроках труда) . - но как я понимаю, все эти ужасы относятся лишь к первым годам становления рудника, а к 1956 году, когда Майли-Сай получил статус города, тут был полноценный ЗАТО с интеллигентным населением, высокими технологиями (для тех времён, разумеется) и "коммунизмом в отдельно взятом" городе на московоском обеспечении.
За быстрой речкой начинаются руины каких-то построек, явно связанных с рудником. Там, поверху, мы ещё поедем обратно.

6.

Чёрные штольни смотрят из под кустов, как змеи:

7.

У одной из них мы даже притормозили:

8.

Но входы все надёжно замурованы. Слышал, что на самом деле урановая руда не так уж радиоактивна из-за очень низкого содержания искомого, и опасна для здоровья только если ей как следует обмазаться или долго посидеть на большой её куче, и на самом деле урановый рудник не так страшен, как привычная угольная шахта.

9.

10.

Напротив фабрики - хорошо заметный вал. Шофёр сказал, что забраться на него можно, а вот дальше уже не надо:

11.

Ибо за валом - хвостохранилище, проще говоря - радиоактивные отходы под слоем укатанной глины:

12.

Вид на завод - здесь делалось сырьё для первой советской атомной бомбы, устанавливалось ядерное равновесие послевоенного мира:

13.

"Киргизизолит" сейчас не работает, но и не совсем заброшен - по мостику таксист мне сказал не ходить, могут задержать и тогда проблемы у всех троих будут.

14.

Ржавое знамя:

14а.

Если я не ошибаюсь, цеха, в которых непосредственно перерабатывалась руда, снесены как "грязные" ещё в 1960-е, а это - всего лишь заводская электростанция:

15.

Штольня на том берегу. А какие чудные тут сами скалы! Нет, в таких скалах не может не залегать чего-нибудь редкого и ядовитого.

16.

Чьи-то домики среди хвостохранилищ. Аналогичным образом и в Казахстане, на Семипалатинском полигоне, народ пасёт отары, охотится на дикую живность и рыбачит в затопленных воронках ядерных взрывов. Туда, кстати, я целюсь уже очень давно.

17.

Собственно, первоначальный Майли-Сай:

18.

Речка и неземные цвета пейзажа.
Рыбой Майли-Суу не очень богата, но водится в ней удивительная рыба - маринка. Средняя рыбешка - с ладонь, но иногда ловится длиной и в руку. Вкусная она до безумия, и, что интересно, мелкая намного вкуснее крупной. Есть у нее особенность - во время икромета внутренняя часть брюха покрывается ядовитой черной пленкой. Если не счистить ее тщательно, больше никогда рыбачить не будешь . - такая советская рыба фугу.

19.

На той стороне - ещё одно хвостохранилище, на радиоактивной траве которого спокойно пасутся козы:

20.

Обратите внимание, что долина буквально опутана трубами - это дренаж. Главная опасность Майли-Сая - это размыв хвостохранилищ, попадание радиоактивных отходов в речку... а речка течёт в Ферганскую долину и орошает её поля, а живёт Ферганской долине 14-15 миллионов человек, и почти все кормятся с этих полей! Очередной пример человеческой недальновидности...

21.

Дальше по ущелью более крупный посёлок "Гидрометаллургического завода №7". Он (в смысле завод, а не посёлок) был крупнее, то есть "грязнее", и потому после закрытия его сравняли с землёй. Вон тот ромышленный корпус одни мне упоминали как ТЭЦ, другие - как завод ЭВМ. Последнее в такой глуши совсем не удивительно - рядом ламповое производство, а образованных людей и условий для их существования ещё хватало с урановых времён... но как бы то ни было, всё это в прошлом. Впереди мостик, по которому мы переехали через речку:

22.

Это, возможно, и есть руины ГМЗ №7. Вот среднеазиатский сюжет - козы пасутся на развалинах империи. Такие же сюжеты можно было наблюдать, я уверен, на руинах чингисханова Каракорума или Белого дворца Тамерлана.

23.

Похоже на бомбоубежища. Говорят, Майли-Сай входил в число советских городов, которые Америка держала под прицелом:

24.

Самое крупное и самое современное хвостохранилище:.

25.

Эскаватор на закрытой территории - видимо, насыпавший этот вал и потому теперь "грязный":

26.

27.

А природа тут правда очень интересная - но чуждая, и от того пугающая:

28.

Едем мимо хвостохранилищ обратно:

29.

29а.

Нравы для непосвященных здесь царили странные. Например, забытая вещь, сумка с кошельком или с документами, никогда не пропадали, В кинотеатрах никогда не было на входе контролеров. Но и не было ни одного случая, чтобы кто-то не купил билет. Пацаны, которым сам бог велел везде пролазить и присутствовать, толкались в очереди за билетами на дневной сеанс. А ведь знали, что можно просто пройти в зал и никто не остановит. Даже среди мальцов это считалось неприличным. Видимо, поэтому двери в квартирах тогда не запирались… - глядя на нынешний Майли-Сай, никак не можешь этого представить. Вот, наверное, его старейшие дома:

30.

Высоким берегом, мимо штолен и скал:

31.

Снова выехали к "Киргизизолиту". С этой стороны его цеха можно рассмотреть совсем близко:

32.

33.

34.

Самый яркий образец местной промархитектуры:

35.

Замурованные штольни и дренажная труба:

36.

В одну из штолен мы таки зашли - она оказалась не замурована:

37.

Сейчас думаю, что это было очень безрассудно:

38.

Вспышгами я распугал летучих мышей. Теоретически, можно пройти гораздо глубже, но у меня не было ни фонарика, ни желания:

39.

То самое заброшенное здание, "открывающее" рудничный район:

40.

Не добрались мы в Майлуу-Суу ещё до одного места, которое пожалуй пострашнее рудников и заброшенного центра - ущелья Айлямпа-Сай, которое тут раньше называли "клондайк", а ныне - " " . Там находится свалка лампового завода, куда сбрасывали брак, и в постсоветскую эпоху для многих майли-сайцев основным источников доходов стало ковыряние в стеклянном мусоре в поисках проволочек из цветных металлов (типа никеля или вольфрама), которые затем продаются перекупщикам-узбекам по цене где-то 500 рублей за килограмм. Вот как описано это дело в газете "Фергана.нет" : "...(люди) сидят на корточках на склонах и вершинах мусорных гор и под палящим солнцем перебирают стеклянную почву. Их рабочие инструменты - лопатки и нечто похожее на куриную лапку. Этими мини-граблями раскапывается мусор, а затем уже пальцами извлекаются никелевые проволочки. За день можно «накопать» сомов на сто пятьдесят (около 100р.). (....) за три года под завалами погибли двадцать четыре человека. (...) Один из «копателей», отказавшийся назвать свое настоящее имя, сообщил, что иногда трупы находят только через несколько месяцев после гибели людей. В основном это заезжие копатели-одиночки, когда они исчезают, то никто не знает, уехали они или их завалило. А на заработки сюда приезжают не только из соседних районов, но и других областей. Даже из отдаленных городов соседней республики - из Самарканда, Бухары. Регулярно в «Городок-на-Свалке» наведываются и милиционеры - они штрафуют «иностранных» рабочих . В общем, хотя Айлямпа-Сай к автовокзалу подходит вплотную и нам ничего не стоило взять такси и туда, я уже не решился - тягостное и жуткое впечатление переполняло, и увидев маршрутку к Большой земле (то есть в Кочкор-Ата), я почувствовал лишь одно желание - уехать и не возвращаться.

41. вид на город с той же точки, что и прошлый кадр.

Если Майли-Сай - это "киргизский ад", то "киргизский рай" - безусловно, Арсланбоб, и находится он не далее как в соседнем ущелье. Про Арсланбоб - в следующих двух частях. Но выложу я их лишь через неделю, так как сегодня вечером уезжаю "с частным визитом".

"Направление 15" – под таким кодовым названием в СССР после войны в обстановке строжайшей секретности начались работы по созданию оружия массового поражения с применением боевых радиоактивных веществ (БРВ). Тысячи заключенных погибали в шахтах и рудниках, на секретных заводах, добывая уран и плутоний. СССР в бешеной гонке наращивал свою ядерную мощь. Идея БРВ принадлежала, как поговаривают в кругах военных, академикам Юрию Харитону и Анатолию Александрову. Принцип этого оружия – дешево и сердито. Никаких дорогостоящих заводов по обогащению делящихся материалов, центрифуг не нужно. Стержни с отработанным топливом, побывавшим в реакторе первой в мире атомной электростанции в Обнинске, вскрывались, содержимое растворяли. Получался смертоносный коктейль из десятков опаснейших для всего живого радионуклидов. Самым страшным среди них был плутоний–239 с периодом полураспада 24 тысячи лет. В аэрозоль жидкость должна была превращать обыкновенная взрывчатка. А уж наклепать таких бомб, ракет было делом техники. По замыслу отцов БРВ, стоило обработать такими аэрозолями живую силу противника, как солдаты от полученных высоких доз облучения должны были слепнуть, терять сознание и погибать. Никаких тебе ударных волн, пожаров, как при взрыве атомной бомбы, никаких разрушений домов, мостов, городов.

БОРСКИЙ ИТЛ, Борлаг, Почтовый Ящик - 81 (24.1.1949 – 3.10.1951) - исправительно-трудовой лагерь по обслуживанию Ермаковского рудоуправления (1-го Гл. Упр. при СМ СССР) по добыче урановых руд. Подчинялся ГУЛАГу Министерства юстиции СССР. Спецконтингент прибывал из ИТЛ СТРОИТЕЛЬСТВА № 247 (Челябинск-40). Его численность доходила до 2150 чел. Обслуживающий персонал лагеря состоял из ссыльнопоселенцев по категориям «немцы», «власовцы» и «указники». Его управление первоначально располагалось в г. Чите, а с мая 1950 г. в поселке Синельга Читинской области. Заключенные использовались при добыче радиоактивного сырья. Рудник был в стене ущелья на довольно большой высоте, у подножия – палаточный поселок за колючей проволокой. ИТЛ напрямую подчинялся Москве, и все его снабжение шло из столицы. Это был особый секретный лагерь. Его местонахождение обозначалось коротким телеграфным кодом - "Стрела". На руднике "Мраморный", уран добывали из пяти штолен, проходка которых велась на высоте 2300 метров. Руду отправляли вниз на спинах зэков, а уже от Чары - самолетами. Лагерь был закрыт осенью 1951 года, причина – ликвидация Ермаковского рудоуправления, так как не подтвердились прогнозные запасы уранового сырья на читинском Севере, а выявленные были исчерпаны.

В 1945 году после Победы, в ходе раздела оккупационных зон в Германии Соединенные Штаты передали СССР земли, где добывалось самое важное стратегическое сырье тех лет - урановая руда. Как выяснил обозреватель "Власти" Евгений Жирнов, американская щедрость очень дорого обошлась советскому народу "Запасы урановых руд незначительны" Вопрос о том, знали ли американцы в 1945 году, что вместе с Саксонией отдают СССР урановые рудники, остается открытым до сих пор. Западные историки пишут, что среди представителей США на Ялтинской и Потсдамской конференциях, где решался вопрос о послевоенном устройстве Европы и Германии, не нашлось ни одного специалиста, имеющего представление о геологии саксонских Рудных гор. И поэтому американцы не возражали против включения Саксонии и Тюрингии в советскую оккупационную зону. Правда, в обмен на создание союзных зон оккупации в Берлине. Конечно, возможно всякое. Но данные о наличии урановых руд в Саксонии к тому времени публиковались уже более ста лет. Один из советских руководителей работ по добыче урана в ГДР Николай Чесноков вспоминал: "Урановые руды, особенно урановую смолку для получения красок, начали добывать здесь в 1825 году. Наибольшее их количество было добыто в 1850-1854 годах. Добыча велась и в 1905-1910 годах, вплоть до 1940 года в небольших количествах, в основном для производства красок. С 1825 по 1831 год период в Рудных горах Саксонии всего было добыто 13 907 кг урана". К 1940-м годам разрабатывавшиеся в Саксонии залежи урана стали иссякать: "По данным завода синих красок в Aye, где перерабатывались урановые руды,- писал Чесноков,- в 1939 году на завод было поставлено 263,3 кг урана в руде с рудников Шнееберга". А другой советский специалист по немецкому урану геолог Вячеслав Марченко писал о событиях 1940-х годов: "Германские геологи провели ревизию старых месторождений Рудных гор и оценили общие возможные запасы урана в 15 т металла. В 1940-1944 гг. германские горные предприятия добывали урановую руду в Шнееберге и Иоганнгеоргенштадте. Учитывая большое количество целебных источников радоновых вод с высокой концентрацией в районе курортов Обершлема и Нидершлема, немецкие специалисты сделали вывод, что уран весь "разложился" и перешел в радий, поэтому поиски урана здесь не имеют перспектив". Как утверждал тот же автор, немецкие геологические отчеты по урану в конце войны захватили американцы, и именно по этой причине они без особых возражений отдали саксонские Рудные горы в распоряжение СССР. Ведь для того, чтобы добыть там количество руды, необходимое для создания атомной бомбы, пришлось бы затратить колоссальные средства и огромное количество труда и времени. А с учетом потерь, которые понес в войне Советский Союз, это надолго затормозило или остановило бы советский атомный проект. Идея выглядела блестяще, если бы не одно "но". Американское атомное оружие всерьез угрожало власти Сталина. А ради ее сохранения и укрепления он был готов идти на любые жертвы - и человеческие, и финансовые. Как вспоминал один из руководителей советского атомного проекта Михаил Первухин, руководивший с 1942 года Наркоматом химической промышленности СССР, для развертывания работ по созданию атомного оружия не хватало самого главного - урана: "По предварительным расчетам Игоря Васильевича Курчатова, для осуществления в реакторе цепной реакции необходимо было иметь около 100 тонн природного урана в виде чистого металла или солей урана. Чтобы разобраться в вопросе ресурсов урана в нашей стране, мы с Игорем Васильевичем вызвали в Москву директора Института радиохимии Академии наук проф. В.Г. Хлопина. Он рассказал нам, что в Средней Азии есть один рудник цветной металлургии, на котором добываются урановые руды для целей изготовления светящихся красок. По сообщению Наркомата цветной металлургии, к которому мы обратились, разведанные запасы урановых руд незначительны, и чтобы получить 100 тонн урана, необходимо было провести большие горные работы на руднике, а также соорудить установки по обогащению руды". Поиск новых источников урановой руды шел беспрерывно: "На 1944 г.,- писал Вячеслав Марченко,- в Советском Союзе имелось лишь 10 тонн солей урана, а для запуска уран-графитового котла было нужно не менее 100 тонн. В 1944 году в стране было добыто 1500 тонн руды, или 2 тонны солей урана. Сразу после освобождения Эстонии наши геологи провели поиски и разведку содержащих уран диктионемовых сланцев в районе Силламяэ. В 1945 г. было добыто 125 000 тонн руды (50 тонн урана). Правительством были предприняты решительные меры по организации геологических поисков урановых руд; был организован Комитет по созданию сырьевой базы урана". Для поиска новых месторождений урана советское руководство пошло на беспрецедентные меры. 21 марта 1946 года Совет министров СССР принял постановление "О премиях за открытие новых месторождений урана и тория", в котором говорилось: "1. Первая премия присуждается за открытие новых месторождений урана с запасами металла не менее 1000 тонн при среднем содержании урана в руде 1,0% и выше. 2. Установить, что руководитель геологоразведочной партии, удостоенный первой премии: а) получает денежную премию в размере 600 тыс. руб.; б) представляется Советом Министров СССР к высшей степени отличия в области хозяйственного и культурного строительства - званию Героя Социалистического Труда; в) получает звание "Лауреат Сталинской премии" первой степени; г) получает за счет государства в собственность в любом районе Советского Союза дом-особняк с обстановкой и легковую машину; д) получает право обучения своих детей в любом учебном заведении СССР за счет государства; е) получает право (пожизненно для себя, жены (мужа) и для детей до их совершеннолетия) бесплатного проезда в пределах СССР железнодорожным, водным и воздушным транспортом; ж) получает двойной оклад жалования на все время работы в области специальных разведок". Чтобы представить себе размер обещанных благ, достаточно сказать, что денежная премия представляла собой оклад инженера за 50 лет. "1281 смертельный случай" Система стимулирования, судя по всему, себя оправдала. "В сентябре 1945 г.,- писал Марченко,- была создана Саксонская ураново-поисковая партия. Начальником был назначен С.П. Александров. К концу 1945 г. запасы урана были оценены в 150 тонн, а в апреле 1946 г. в результате геологических поисков запасы урана возросли до 1500 тонн. В августе 1946 г. были закрыты курорты в Обершлеме, и здесь начались геологические поисково-разведочные работы. Весной 1947 г. Саксонское горное управление преобразовано в акционерное общество "Висмут" во главе с М. М. Мальцевым. Это общество было передано в счет репараций Советскому Союзу. Начата добыча урановых руд в Аннаберге, Шнееберге и Мариенберге. В 1948 г. вводятся в эксплуатацию месторождения Беренштайн, Фрайталь, Нидерпебель, Зайфенбах и крупнейшее в мире месторождение Нидершлема-Альберода... В 1949 г. открыты месторождения Цобес, Шнеккенштайн и Берген. Уже в следующем, 1950 году в Советский Союз было отгружено 2500 тонн урана, в то время как в СССР было произведено всего 1000 тонн". Большие успехи обеспечивались огромными человеческими жертвами. Западногерманские источники указывали, что на шахтах "Висмута" постоянно происходят аварии, сопровождавшиеся гибелью людей: "27 апреля 1947 года 20 горняков засыпало в результате аварии на штольне. В мае 1949 года обрушилась шахта под озером Филцзее в районе Шнееберга. Потолок штольни не выдержал давления воды, погибло 180 рабочих". Самый страшный несчастный случай произошел в 1949 году в Йохангеоргенштадте, западные немецкие газеты писали тогда о сотнях погибших. Николай Гришин, перебежавший на Запад советский офицер, позже сообщил, что над шахтой взорвалась коробка со взрывчаткой, и это вызвало оползень под землей. Засыпало всю рабочую смену. Один из руководителей "Висмута", также сбежавший на Запад, который в свое время был ответственным за данный горный округ, в 1950 году официально заявил, что он был свидетелем аварии "на первом объекте в 14-й шахте": "Шахта находится на глубине 200 метров под водой. Там должно находиться около 800 человек, которых еще до сих пор не вытащили". Согласно секретной внутренней статистике компании "Висмут", которая попала в руки западной немецкой прессе, во второй половине 1949 года было зарегистрировано, не считая жертв аварии в Йохангеоргенштадте, 1281 смертельный случай, 3467 ампутаций, а также 16,5 тыс. случаев тяжелых телесных повреждений. Родственники не получили никакой компенсации. Финансовые затраты на добычу немецкого урана также превышали все мыслимые размеры. На предприятиях и шахтах "Висмута" трудилось без малого 200 тыс. человек, огромные средства расходовались на геологоразведку, строительство новых шахт и предприятий, охрану объектов и т. д. Если до первого испытания советской атомной бомбы в августе 1949 года на это обращали не слишком много внимания, то после успешного завершения первого этапа атомного проекта сотрудники Госплана СССР решили подсчитать затраты на немецкий уран и были немало удивлены. Как оказалось, на финансирование "Висмута" тратится все, что Советский Союз получал в своей зоне оккупации Германии: репарации, все доходы от деятельности советских акционерных обществ и даже доходы от торговли "Военторга" в советских воинских частях. Однако самым удивительным для главных плановиков страны оказалось то, что даже этих средств постоянно не хватало. Госплан начал настойчиво требовать снижения затрат на производство восточногерманского урана. Однако в том же 1949 году начальник финансового управления Советской военной администрации в Германии (СВАГ) В. Ситин писал, что выполнить задание Госплана невозможно из-за быстрой выработки месторождений: "Проект Госплана Союза ССР исходит из снижения отпускной цены продукции акционерного общества "Висмут" с 1.000 марок за единицу до 850 марок. Между тем в связи с обеднением руд условия работы в акционерном обществе "Висмут" осложняются, и проект плана Общества на 1950 год исходит из того, что при увеличении продукции на 33% добыча объемной кубомассы возрастет на 105%. В этих условиях мы считаем снижение отпускной цены и, следовательно, себестоимости продукции "Висмута" нереальным и полагаем целесообразным сохранить на 1950 год цену, принятую для 1949 года". Мало того, как писал Ситин, "Висмут" собирался не снижать, а повышать цену на свою продукцию: "Общество "Висмут" планирует повышение цен с 1000 до 1250 марок. При принятии нашего предложения общая стоимость продукции акционерного общества "Висмут" выразится в 1 млрд марок". Ко всему прочему начальник финансового управления СВАГ сообщал, что средства, выделенные "Висмуту" на текущий год, уже кончились и недостающие деньги будут попросту взяты со счета Госбанка СССР: "Остаток средств Госбанка СССР в марках определяется Госпланом на 1 января 1950 года 400 млн марок. Между тем уже на 28 октября средства Госбанка СССР в Гарантийно-Кредитном Банке составили 350 млн марок, из них 80 млн перечислено в октябре месяце Министерством финансов Германской Демократической Республики на отдельный счет Госбанка в Гарантийно-Кредитном Банке как погашение части внешней задолженности Германии Советскому Союзу за товарные поставки и услуги, предоставленные Советским Союзом Германии в 1945-1946 г.г. Учитывая, что ассигнования на оплату продукции акционерного общества "Висмут" в 1949 году по немецкому бюджету уже исчерпаны и дальнейшее финансирование "Висмута" до конца года будет происходить исключительно за счет средств Госбанка СССР, по примерным подсчетам, на эти расходы будет израсходовано не менее 90 млн марок. Каких-либо крупных поступлений на текущий счет Госбанка в Гарантийно-Кредитном Банке от доходов советских организаций в Германии до конца года не предвидится". Ситин писал, что свести концы с концами можно единственным способом - отдать "Висмуту" все имеющиеся в наличии ресурсы: "Недостающие средства могут быть изысканы лишь при условии направления на эту цель всего свободного остатка по доходам советских предприятий в Германии". "Подземщикам платили по сто рублей в месяц" Возможно, если бы "Висмут" продолжал оставаться главнейшим поставщиком урана для советской атомной промышленности, от госплановцев просто отмахнулись бы. Но за прошедшие годы расширилась добыча урана в СССР, и заработали аналогичные "Висмуту" предприятия в других социалистических странах: Яхимовские рудники в Чехословакии, советско-румынское общество "Кварцит", Кузнецкие рудники в Польше и советско-болгарское Горное общество. Так что руководителям "Висмута" пришлось искать способы экономии. Нельзя сказать, что на "Висмуте" и раньше ничего не делали для снижения расходов и себестоимости урана. К примеру, на шахтах и обогатительных предприятиях едва ли не с начала усиленной добычи использовали советских солдат срочной службы, которым платили значительно меньше немецких рабочих. Один из них, Василий Устинов, вспоминал: "Я работал подземщиком-взрывником. Другие ребята - операторами, настройщиками, ремонтниками электронной аппаратуры, техническими контролерами по приемке руды. На шахтах работали и люди гражданские, в основном молодые выпускники горных вузов. Один из них по фамилии Куренков был у нас начальником бурильно-взрывных работ... На объект, куда нас доставляли на автобусе немцы, мы приезжали в гражданской одежде. Подземщикам платили по сто рублей в месяц, но не на руки, а переводили на сберкнижку. Выдавали кроме основного ежедневный доппаек: 400 г молока, 160 г колбасы, 80 г сливочного масла, 40 г сахара. Горячего обеда в шахтах не было, его заменял сухой паек". К 1950 году на "Висмуте" работало около 10 тыс. солдат. Шахтер в СССР получал 1100-1200 рублей в месяц, так что экономия была налицо. А вот немецкий персонал после настойчивых требований Госплана начали сокращать: "В 1950 году,- вспоминал Николай Чесноков,- была проведена большая кампания по уменьшению объемов горных работ и закрытию малоперспективных по урану участков и в целом рудников. Это позволило уменьшить численность работающих в Висмуте с 195 906 человек в 1950 году до 153 112 человек в 1951 году и снизить себестоимость единицы продукции на 23%". Однако себестоимость все равно оставалась крайне высокой, и на "Висмуте" взялись за организацию труда: "В 1951-1953 гг.,- писал Чесноков,- в "Висмуте" широко развернулось движение передовиков производства: появлялись специализированные бригады проходчиков горизонтальных горных выработок, восстающих выработок и бригады на очистных работах в блоках. Началась проходка стволов шахт скоростным методом, проходка квершлагов и полевых штреков, это способствовало ускоренному вскрытию новых рудоносных участков Шнеебергского рудного поля, новых ураноносных жил и росту добычи урановых руд". Картину, правда, по-прежнему портили аварии. 18 июля 1955 года заместитель министра внутренних дел СССР Семен Переверткин, чьи подчиненные охраняли "Висмут", докладывал в ЦК КПСС: "16 июля сего года в 1 час ночи в стволе шахты N 208 акционерного общества "Висмут" в районе города Aye (30 километров юго-западнее г. Карл-Маркс-штадт) Германской Демократической Республики возник пожар. Образовавшиеся от пожара газы распространились на четыре соседние шахты, вследствие чего работы на них временно прекращены. По предварительным данным, в результате пожара и отравлений газами погибло 27 немецких рабочих, получили ожоги и отравления различной степени 93 и до настоящего времени не обнаружены 12 рабочих. Предположительно причиной возникновения пожара явилось короткое замыкание электрического кабеля высокого напряжения. Администрацией акционерного общества "Висмут" создана группа по руководству ликвидацией пожара. Пожар на шахте N208 продолжается. Усилена охрана объектов акционерного общества "Висмут" частями войск МВД СССР в Германской Демократической Республике. Для установления причин пожара создана комиссия из представителей администрации акционерного общества "Висмут", Комитета государственной безопасности при Совете Министров СССР и Управления войск МВД СССР в ГДР". Но главная проблема "Висмута" к середине 1950-х заключалось в том, что огромные расходы на него подрывали экономику ГДР, и руководители страны начали все настойчивее просить Москву снять с них это непосильное бремя. "Свыше миллиарда марок в год" В 1956 году первый заместитель председателя Совета министров СССР Максим Сабуров провел переговоры с руководителями ГДР и направил в ЦК КПСС доклад со своими предложениями по выводу дружественной страны из экономического кризиса, в котором о "Висмуте" говорилось: "Во время беседы с немецкими друзьями мной был поставлен вопрос, какие меры они намечают предпринять для устранения создавшихся трудностей и имеются ли в ГДР ресурсы для того, чтобы сбалансировать экономику... По вопросу о расходах ГДР по А/О "Висмут" друзья заявили, что желательно было бы уже в 1956 году снять дотацию за счет государственного бюджета ГДР на расходы А/О "Висмут" в сумме 950 млн марок, в том числе 750 млн марок - оплата 50% стоимости продукции и 200 млн марок - возмещение стоимости основных фондов. При этом они имеют в виду, что в дальнейшем оплата продукции А/О "Висмут" будет производиться по полной себестоимости поставками товаров из Советского Союза". Сабуров писал, что в случае выполнения просьбы немецких друзей, проблемы экономики ГДР превратятся в проблемы для экономики СССР: "В случае принятия предложения немецких друзей об оплате продукции А/О "Висмут" по полной себестоимости, включая затраты на капитальные вложения и геологоразведку, наши платежи за получаемую продукцию А/О "Висмут" в течение 1956-1960 гг. составят при планируемой добыче в объеме 26,2 тыс. тонн металла 7,7 млрд марок, или около 10 млрд инвалютных рублей, вместо 3,4 млрд марок, или 4,4 млрд инвалютных рублей при оплате по существующему соглашению. Таким образом, сумма наших платежей по условиям, выдвинутым друзьями, будет на 5,6 млрд инвалютных рублей выше, чем при оплате по действующему соглашению... Друзья высказали пожелание, чтобы они были освобождены от участия в капитальных вложениях и затратах на геологоразведочные работы, что мы считаем неправильным. По действующему соглашению основные фонды общества образуются за счет капитальных вложений сторон на паритетных началах, т. е. по 50% с каждой стороны. Эти капиталовложения предназначаются на расширение производственных мощностей предприятий. Затраты на капиталовложения и геологоразведку по пятилетнему плану намечаются в размере около 1,8 млрд марок, или 2,3 млрд инвалютных рублей, из которых 50%, или 900 млн марок (1 млрд инвалютных рублей) должны быть покрыты немецкой стороной. Кроме того, немецкая сторона должна оплатить непогашенную часть их доли уставного фонда в сумме 600 млн марок". Еще больше вопросов вызывало предложение о полной оплате стоимости урана: "Предложения немецких друзей о переходе на оплату продукции А/О "Висмут" по полной ее себестоимости плюс 10% прибыли имеет основание, поскольку такая практика уже применяется в отношении оплаты указанной продукции в других странах народной демократии... Друзья не учитывают то положение, что существующая себестоимость - 260 марок, а также намечаемая пятилетним планом средняя себестоимость 232 марки (или 302 инвалютных рубля) за килограмм металла в руде является чрезвычайно высокой и должна быть значительно снижена. В Чехословакии, например, уже сейчас себестоимость одного килограмма металла в руде составляет 140-150 инвалютных рублей, не говоря уже о том, что в Болгарии себестоимость составляет 98, а в Румынии - 29 инвалютных рублей. По данным иностранной прессы, продажная цена в США, Канаде, Австралии и Аргентине составляет 40-60 инвалютных рублей за килограмм металла в руде. По нашему мнению, оплата Советским Союзом продукции А/О "Висмут" может производиться по полной себестоимости только в том случае, если себестоимость будет значительно снижена". Чтобы найти выход из положения, ситуацию в "Висмуте" поручили оценить первому заместителю министра среднего машиностроения СССР Борису Ванникову, который, как писал Сабуров, предложил вплотную заняться рентабельностью: "По предложению т. Ванникова на основе ознакомления с положением дел на месте значительное снижение себестоимости может быть осуществлено за счет сокращения работ по малорентабельным месторождениям с консервацией ряда шахт, сокращения затрат на капиталовложения и геологоразведку, снижения расходов на управление и охрану. Переход на разработку новых месторождений и консервация малорентабельных шахт неизбежно приведет к некоторому снижению объема производства продукции и сокращению численности рабочей силы в А/О "Висмут", которая должна быть использована в других отраслях народного хозяйства ГДР. Даже при принятии этих предложений себестоимость одного килограмма металла в среднем за пятилетку составит 220 марок (включая прибыль), что значительно выше себестоимости добычи этого металла в других странах народной демократии и существующих цен в капиталистических странах. Учитывая сложившийся уровень себестоимости в странах народной демократии и существующие цены в капиталистических странах, считали бы возможным оплату продукции А/О "Висмут" производить по себестоимости, но не выше 130 марок за один килограмм металла... При принятии указанного предложения расходы ГДР по А/О "Висмут" будут снижены с 4,3 млрд марок по пятилетнему плану до 3,1 млрд марок, или на 1,2 млрд марок. Одновременно платежи СССР даже при снижении объема добычи продукции на 3,7 тыс. тонн металла возрастут на 150 млн марок". "Серьезное напряжение для экономики СССР" Дополнительные сложности создавало и данное прежде Хрущевым обещание оплачивать поставки из ГДР советскими товарами: "Следует иметь в виду, что в 1956-1960 гг. оплата продукции А/О "Висмут" будет производиться в основном поставками товаров из Советского Союза, в то время как до 1956 года оплата продукции производилась наличными немецкими марками за счет остатков в кассе банка и частично за счет платежей ГДР на содержание советских войск. Из общей суммы платежей СССР за продукцию А/О "Висмут" 3,6 млрд марок товарными поставками должно быть оплачено 2,7 млрд марок, или 3,5 млрд инвалютных рублей... При этом необходимо иметь в виду, что это создаст серьезное напряжение для экономики СССР, так как в 1957-1960 гг. нужно будет дополнительно поставить в ГДР товаров на сумму примерно 2,0 млрд валютных рублей сверх предусмотренных в настоящее время поставок". В итоге в 1956 году ГДР заплатили лишь небольшую сумму, и первый секретарь ЦК СЕПГ Вальтер Ульбрихт 13 мая 1958 писал Хрущеву: "Мы смогли лишь в масштабе оставшихся у нас экономических сил постепенно приступить к смягчению острейших диспропорций... Большая часть наших экономических сил была связана работой по открытию и обогащению урановых руд. До начала выплаты возмещения за поставки "Висмута" в 1957 году (впервые в 1956 году было выплачено лишь незначительное возмещение) мы предоставляли социалистическому лагерю в течение многих лет путем поставок продукции "Висмута" - без экономического возмещения - ценности, составлявшие свыше одного миллиарда марок в год". Вся дальнейшая история "Висмута" стала историей нескончаемой борьбы за снижение себестоимости урана. Из содержащихся в воспоминаниях ветеранов осторожных намеков видно, что реальной прибыли акционерное общество добилось только в 1970-х годах. Но, как оказалось, ненадолго. "К 1981 году,- писал Николай Чесноков,- в деятельности СГАО "Висмут" возникли и значительные проблемы. Ряд рудников Роннебургского рудного поля перешли в стадию доработки запасов. Ставилась под вопрос экономическая целесообразность вскрытия и обработки запасов глубоких горизонтов... Указанные проблемы вели к увеличению себестоимости добываемой продукции". Потом случилось падение Берлинской стены и "Висмут" с его дорогостоящей продукцией в объединенной Германии оказался никому не нужен. Собственно, он не был нужен уже давно. Но вечный угар гонки за ядерным паритетом с Америкой мешал это осознать. Да и зачем? Ведь военные сверхрасходы всегда уравновешивались низкими доходами советских людей. Подписи 1. С послевоенных времен немецко-советская дружба имела дорогостоящую радиоактивную составляющую 2. Решая проблему создания атомной бомбы, Сталин в Потсдаме создал проблему Западного Берлина 1. За большие деньги советские специалисты находили уран даже там, где, как считалось, он давно кончился 2. Посещая Дома культуры горняков, построенные "Висмутом" (2), его работники оказывались в социалистическом завтра, а уходя на работу,- в докапиталистическом позавчера (3) 1. Первый заместитель председателя Совмина СССР Сабуров (слева) так и не нашел способа сохранить баланс интересов немецких друзей (справа - председатель правления "Висмута" Фриц Зельбман) и советских людей 2. После падения Берлинской стены "Висмут" канул в Лету, оставив после себя горы отвальных пород мысли "Руководитель геологоразведочной партии, удостоенный первой премии, получает за счет государства в собственность дом-особняк с обстановкой и легковую машину" "Друзья высказали пожелание, чтобы они были освобождены от участия в капитальных вложениях и затратах на геологоразведочные работы, что мы считаем неправильным"

Ровно 70 лет назад в Советском Союзе началась промышленная добыча урана. Так зародилась ядерная программа, которая, в сложные послевоенные годы, выросла в ракетный щит и атомную энергетику. Многие документы тех лет и первые ядерные объекты были рассекречены только в последние годы.

Стратегическая государственная тайна СССР 1942-го года была в том, что страна вступает в новую цивилизацию. Постановление Государственного комитета обороны "О добыче урана" от 27-го ноября предписывало к 1 мая 1943 года организовать добычу и переработку урановых руд и получение урановых солей в количестве 4 тонн на Табашарском заводе Главредмета.

Курчатов добился цепной реакции в 1946-м. Международная реакция началась раньше. В 45-м на Потсдамской конференции Труман сказал Сталину, что США испытали бомбу небывалой разрушительной силы.

Это был первый ядерный шантаж, а уже через месяц - первая атомная бомбардировка. США разбомбили Хиросиму и Нагасаки. Мир изменился навсегда. Но испытание советской бомбы всего через пять лет неприятно удивило бывших союзников. Лишило их привилегии выиграть войну одной бомбежкой.

Завод по обогащению урана в Силламяэ (Комбинат 7)

​Секретное промышленное предприятие государственного значения, продукция которого использовалась при создании советского ядерного оружия.

​Завод, изначально планировавшийся в Нарве, был построен в Силламяэ с использванием труда заключенных после Второй мировой войны. В первые годы условия жизни были ужасными, а смертность среди рабочих – высокой. Огромные расходы на строительство в Силламяэ, возможно, явились одной из причин того, что исторический центр Нарвы так и не был восстановлен. Планировалось, что, будучи частью программы ядерной бомбы СССР, завод на северо-востоке Эстонии будет добывать уран из диктионемового сланца. Это оказалось экономически нерентабельно, и вместо этого до самого развала Советского Союза в 1991 г. завод использовался только для обогащения урана, добытого в других местах.

​Обогащенный в Силламяэ уран нашел применение и в первой советской ядерной бомбе (1949 г.). В случае крупного несчастного случая завод вполне мог стать причиной экологической катастрофы масштаба Чернобыля, отравив восточную часть Балтийского моря ядерными отходами. Из соображений секретности Силламяэ был одним из многих закрытых городов Советского Союза, где условия жизни и поставки товаров жителям были лучше; большинство его населения составляли русскоговорящие люди, приехавшие из разных частей СССР. Для обычных жителей без особых пропусков город был закрыт.

В 1943 году по инициативе правительства при Комитете по делам геологии был организован отдел радиоактивных элементов. Но сырьевая база была ничтожной, и 8 апреля 1944 года Комитет Обороны СССР обязал начать широкие поиски урана по всей территории страны. Известный геолог А.Арсеньев рассказывал, как уже в 1944 году он проводил с примитивным лепестковым альфа-электроскопом секретные работы в различных кернохранищах страны, пытаясь выявить урановые руды и зоны повышенной радиоактивности. 20 августа 1945 года было создано Первое Главное управление во главе с Б.Ванниковым, преобразованное в 1953 году в Министерство среднего машиностроения. Главным куратором урановой проблемы стал Л.Берия.

13 октября 1945 года создается Первое Главное геологоразведочное управление во главе с С.Горюновым. «Первый главк», названный так по государственной важности решаемой им проблемы, охватил всю страну широкой сетью поисковых работ. Гелогические партии снабжались громоздкими радиометрами, которые приходилось тащить на себе в горы и тайгу. Ни один геологический маршрут не обходился без так называемых «попутных поисков», когда измерялась радиоактивность по всему маршруту.

Результаты первых лет работы были удручающими. Как вспоминал академик А.П.Александров, «первые порции нашей урановой руды на мулах вывозили, прямо в мешках!» Министр геологии СССР П.Антропов рассказывал: «Урановую руду на переработку по горным тропам Памира возили в торбах на ишаках и верблюдах. Не было тогда ни дорог, ни должной техники». Отрабатывались любые мелкие месторождения; в поисковом азарте уранщики чуть не загубили курортные зоны Северного Кавказа: здесь добыча шла на убогих рудопроявлениях в горах Бештау и Бык, где буквально руками выбирали урановые минералы из небольших прожилков.

КРАСНОРЕЧИВЫЕ ИТОГИ

В середине января 1946 года Иосифу Сталину был представлен официальный доклад, подготовленный Игорем Курчатовым, Исааком Кикоиным, Борисом Ванниковым, Михаилом Первухиным и Авраамием Завенягиным. Этот документ назывался «О состоянии работ по получению и использованию атомной энергии», в нём в частности говорилось: «В 1945 году выявлено и вывезено из Германии и Чехословакии различных химических соединений урана общим весом в пересчёте на металл 220 т».

А вот как оценил работу группы генерала Завенягина Курчатов: «До мая 1945 года не было надежды осуществить уран-графитовый котёл, так как в нашем распоряжении было только 7 т окиси урана. Товарищ Берия направил в Германию специальную группу работников лаборатории № 2 и НКВД во главе с товарищами Завенягиным, Махневым и Кикоиным для розыска урана и уранового сырья. В результате большой работы группа нашла и вывезла в СССР 300 т окиси урана и его соединений, что серьёзно изменило положение не только с уран-графитовым котлом, но и со всеми другими урановыми сооружениями».

СПРАВКА

Авраамий Завенягин родился в 1901 году в Тульской области в семье машиниста. В 1930 году окончил Горную академию, потом работал директором института по проектированию заводов чёрной металлургии, заместителем начальника Главного управления металлургической промышленности ВСНХ. В 1933–1937 годах был директором Магнитогорского металлургического комбината. В 1937 году стал первым заместителем наркома тяжёлой промышленности.

С 1938 года - начальник строительства Норильского горно-металлургического комбината, затем начальник комбината (ныне предприятие носит его имя). К работе над урановым проектом Завенягин подключился в 1943 году.

С 1945 года - заместитель Берии в советском Атомном проекте. В зону его ответственности входил весь цикл изготовления ядерного топлива и зарядов, от руды до производимого в промышленных реакторах плутония.

После войны штаб Завенягина провёл операцию по поиску и вывозу из Германии немецких специалистов - металлургов, химиков и физиков. Так в СССР были доставлены 70 человек в 1945 году и более 300 человек к 1948 году, среди них находились Николаус Риль, Манфред фон Арденне.

Одним из широко распространенных мифов в СССР был миф про "урановые рудники" -- якобы приговорённых к смерти на самом деле отправляли на урановые рудники. И вот по этому поводу расскажу я вам. мои уважаемые френды, байку из моей жизни в СССР.

Лет тридцать назад я был молодым, полным сил и энергии студентом физического факультета Красноярского университета, мечтавшим стать геофизиком и всё свободное время я проводил в тайге. Летом этой тайгой чаще всего были верховья реки Мана, место потрясающее по красоте, есть у меня пост с фотографиями тех мест -- -- можете посмотреть.

Ходил я как правило один, но на стоянке обычно кто-нить да оказывался. А поскольку человек в тайге. когда до ближайшего жилья несколько десятков а то и сотен километров поневоле становится общительней, то, как правило, на стоянке все очень быстро сбивались в одну кампанию и вечером дружно поедали уху у одного костра и из одного котелка и разливая водку по всем кружкам из одной бутылки.

И вот как-то в одной такой стихийно сложившейся кампании, после двух или трех опустевших бутылок водки на пятерых,я стал рассказывать или как тогда говорили "травить" различные истории и в том числе заговорил о тех самых "урановых рудниках". Сидевший рядом со мной мужик лет пятидесяти пяти хмыкал чего-то себе под нос, хмыкал и в конце концов не выдержал и перебил меня -- "Урановые рудники, урановые рудники. Да кому они нужны, эти урановые рудники. А даже если и есть такие рудники -- какой от них вред может быть? Ты вон каждый день мимо урановых карьеров ходишь -- и ничего с тобой не случилось до сих пор." Я опешил-- "Как мимо урановых карьеров? Где?" -- "А вот по сопкам правого берега видел карьеры? Это они и есть".

Сопки Правого берега Красноярска и правда изрезаны карьерами, причем величина этих карьеров впечатляет. На фото справа вверху виден один из них. И чтобы понять его размер, могу сказать, что высота "среза" склона -- около 300 метров и еще примерно настолько же карьер уходит вниз. И таких карьеров штук пять или шесть.

Вот только нам всегда говорили, что это карьеры цементного завода и добывают из них известняк, из которого потом делают цемент -- что я, собсснно, своему оппоненту тут же и изложил. Он еще раз хмыкнул и сказал -- "А ты знаешь, где я работаю? Я зам. начальника отдела снабжения на ХМЗ. Так вот, известняк из карьеров и правда везут на цементный, но только ПОСЛЕ того, как его обработают у нас, на ХМЗ. А у нас из него извлекают так называемую "урановую смолку", из которой потом добывают диоксид урана. И никаких сверхсекретных "урановых рудников" не надо -- уран добывают прямо на виду у миллионного города." Я что-то совсем офигел и говорю -- "Погоди, погоди -- то есть цемент делают из радиоактивного известняка? И куда этот цемент потом идет?" -- "Куда, куда? Дома строят в Красноярске, куда же еще..."

Где-то с месяц после этой пьянки на Мане я ходил под впечатлением этого рассказа и даже пытался как-то пролезть в карьеры ХМЗ со счетчиком Гейгера, спертым в одной из лабораторий родного физфака, но там оказалась вполне себе профессиональная охрана, а шпион из меня был фиговенький. Да и не до такой степени мне хотелось все это разузновать, чтобы рисковать возможной судимостью за измену родине в форме шпионажа в пользу какой-нить из зарубежных стран. Потом один из моих физфаковских преподавателей как-то на семинаре между делом спокойно так подтвердил, что да, ХМЗ производит концентрат урана, из которого в "девятке" (так тогда называли "закрытый" город Железногорск в тридцати километрах от Красноярска) делают оружейный плутоний. Я как-то успокоился, решил что раз все об этом знают, значит ничего в этом страшного и правда нет.

Но вот что странно. С тех пор прошло много лет. Уже давно нет СССР, уже давно раскрыты все или почти все бывшие военные тайны. Вот такую информацию можно прочитать на официальном сайте госкорпорации "ТВЭЛ":
ОАО «Химико-металлургический завод» в Красноярске - одно из предприятий ядерно-топливного цикла, специализирующееся на производстве порошка диоксида урана ядерного керамического сорта и лития (гидроокиси лития). Сопутствующим производством является извлечение щелочных металлов (калий, цезий, рубидий, галлий).

А вот такую на сайте Железногорского ГХК:
"ГХК -- Федеральное государственное унитарное предприятие в составе Государственной корпорации по атомной энергии «Росатом». Это уникальное предприятие с подземным расположением основных ядерных производств, не имеющее аналогов в мире. Основное назначение ГХК до 1995 года - выполнение государственного оборонного заказа по производству плутония для ядерного оружия ."

Но вот никакой информации о добыче урана открытым способом в карьерах прямо на границе города Красноярска НИГДЕ НЕТ. Более того, во всех специальных текстах утверждается, что месторождений урана в Красноярском крае, а тем более в самом Красноярске НЕТ и никогда не было. А самые ближайшие месторождения -- в Забайкалье, за полторы тысячи километров. Так добывали уран в Красноярске или нет? А если нет, откуда тогда бралась руда для производства того самого "порошка диоксида урана ядерного керамического сорта"? Неужели везли из Забайкалья?

До революции ураном в России интересовались слабо и не слишком систематически. Поэтому к началу 1940-х годов все, что имелось, - это обрывочные записи академика Вернадского, интересовавшегося этой проблемой еще до Первой мировой войны, и несколько разведанных мелких месторождений в Средней Азии. На этой базе ни о каком «атомном проекте» речи идти не могло. Между тем разведка регулярно доносила тревожные сведения о том, что работы по созданию атомного оружия в США и Великобритании идут полным ходом. Поэтому в 1943 году в составе комитета по делам геологии при Совнаркоме СССР был организован отдел радиоактивных элементов. Перед геологами с самого начала была поставлена чрезвычайно сложная задача: в кратчайшие сроки не только разведать урановые месторождения, но и наладить их разработку. Учитывая что курировал отрасль лично Лаврентий Берия, цена ошибки была предельно высока (от ВС СССР - "куснуть" сталинского наркома, да и самого Сталина, считается "хорошим" тоном.).

В погоне за рудой

После окончания войны, осенью 1945 был создан Главк (Первое Главное геолого-разведочное управление), который стал координировать все геолого-разведочные работы по урану. Вскоре практически вся страна была охвачена поисками ценного сырья. Поиском урана занимались как специализированные партии, так и все без исключения геолого-разведочные организации СССР, помимо своей основной работы.

Наиболее перспективным для поисков считалось южное направление. Геологи предполагали, что в районе Ферганской долины должны находиться крупные урановые залежи. Однако пока что отыскивались только скромные месторождения. Не на высоте было и техническое оснащение. Петр Антропов, руководивший добычей урана в 1945 году, описывал процесс так: «Урановую руду на переработку по горным тропам Памира возили в торбах на ишаках и верблюдах: Не было тогда ни дорог, ни должной техники».

Тем не менее геологи работали невзирая на трудности. Ценой невероятных усилий были найдены месторождения в Казахстане, Киргизии и Таджикистане. А самыми крупными оказались залежи урановых руд на Украине - Желтореченское и Первомайское месторождения.

Уран добывался как старательским (когда все работы ведутся на поверхности), так и шахтным способами. Оттуда и пошли страшные легенды об урановых рудниках, на которых используют труд заключенных, гибнущих от радиации. Позднее геологи неохотно признавали, что действительно заключенные некоторое время работали в шахтах. Но это длилось недолго - в таком деле крайне важна квалификация шахтеров. Поэтому довольно быстро заключенных перевели на наземные работы. А под землю - работать с опасной рудой - спускались обычные геологи, увлеченные своим делом.

Так или иначе, но необходимое для атомного проекта количество сырья советская геология обеспечила. В 1949 году были проведены первые испытания нового оружия, и СССР вступил в клуб ядерных держав.

Секретное имя

По мере того как набирала ход холодная война и раскручивалась гонка вооружений, атомной промышленности было нужно все больше и больше урана. А потому геологи работали не покладая молотков. Урановые руды искали на Северо-Западе, в Уральских горах, на территории Западной и Восточной Сибири. В конце концов, определилось пять регионов, которые хранили наибольшее количество радиоактивного сырья. Это все те же Украина, Средняя Азия и Казахстан, а также новые - Забайкалье и Якутия.

Именно Забайкалье стало главным стратегическим источником ресурсов для советского атома, как мирного, так и немирного. Здесь, в Читинской области, в 1963 году было открыто Стрельцовское рудное поле, объединяющее несколько богатых урановых месторождений. По сей день 93% всей урановой руды в нашей стране добывается именно здесь. Не менее (а то и более) перспективным считается Эльконский рудный район на юге Якутии. Но из-за труднодоступности он отнесен в резерв, и лежащая там руда до сих пор не тронута человеком.

Разумеется, все геологоразведочные работы велись в обстановке строгой секретности. Слово «уран» по возможности не использовалось ни в каких документах. Даже награды и премии вручались выдающимся геологам с обтекаемыми формулировками «За открытие крупного месторождения». Сотрудники НКВД, а позже КГБ строго инструктировали геологов, чтобы в общении по рации или при передаче телеграмм те ни в коем случае не говорили о ходе работ прямо. Это порой приводило к курьезам. «Сегодня в кладовке старика Менделеева вскрыли девяносто второй ящик», - так с юмором отрапортовали геологи одной из экспедиций о начале разработки нового месторождения. Контрразведчики, услышав это, схватились за голову: это было все равно, что передавать все в эфир прямым текстом. 92 - номер элемента «уран» в таблице Менделеева, так что не понять, о чем речь, мог только человек, не знакомый с азами химии. Геологическое начальство срочно вызвали «на ковер». Пришлось придумывать имена-заменители: теллур, корунд, асбест, молибден, альбит... Нередко уран называли просто «первый».

Подземные герои

Настоящей столицей урановой добычи СССР стал забайкальский город Краснокаменск, выросший из геологического поселка. Расположенный неподалеку от него поселок Октябрьский был построен прямо на урановом месторождении. Люди жили буквально вплотную к шахтам, где велась добыча радиоактивного сырья. Каждый день геологи спускались в опасные, плохо проветриваемые шахты, где им грозили обвалы, затопления, отравление радоном, не говоря уж о регулярной дозе облучения. Еще одной бедой были высокие температуры, при которых приходилось работать. Уже в 1970-е годы средняя глубина урановых шахт приблизилась к одному километру. На этой глубине температуры могут превышать 50 градусов!

Первооткрыватель Стрельцовского месторождения Владимир Зенченко вспоминал: «Работали часто в жутких условиях. Поначалу без вентиляции. Прекрасно понимая, на что идем. Просто были настоящий энтузиазм в работе и огромное желание выполнить поставленную задачу. Лев Николаевич Лобанов, главный геофизик Приаргунского комбината, бледнея от негодования, мог выскочить из машины и поднять выпавший из самосвала кусок огромной процентной урановой руды. И, положив его в багажник, отвезти на специальную площадку. В своей записной книжке он отмечал полученные им дозы облучения за весь период его деятельности в Польше, Румынии, Средней Азии и на комбинате. Я смеялся и спрашивал: "Лева, а когда кончина твоя просматривается?" Он однажды открыл свою книжку и ответил: "В пятьдесят лет". В этот роковой срок и умер».

Каковы же были результаты, ради которых приносились такие жертвы? К 1970 году СССР производил в год 17,5 тысячи тонн урана. Для сравнения - весь остальной мир добывал 25 тысяч тонн. А по состоянию на 2013 год Российская Федерация добывала в год чуть более 3 тысяч тонн. По оценкам геологов, всего в российских недрах хранится около 550 тысяч тонн урана - около 10% мировых запасов. По объему разведанных запасов Россия находится на третьем месте в мире - после Австралии и Казахстана (современного мирового лидера по добыче).

Однако любые месторождения имеют неприятное свойство истощаться. Поэтому, хотя к началу 1970-х годов проблема с ураном считалась решенной, руководство страны искало пути для пополнения запасов драгоценного сырья. Выбор пал на Монголию, которую в те времена в Советском Союзе воспринимали не как независимое государство, а почти как «шестнадцатую республику». В 1970 году было подписано межправительственное соглашение, и Сосновская геологическая экспедиция, базирующаяся в Иркутске, начала разведку на территории восточной Монголии. Довольно скоро выяснилось, что расчет был верным. Советские геологи нашли несколько крупных рудопроявлений, суливших не меньшие результаты, чем Стрельцовское рудное поле. Десятки советских геологов жили и работали в монгольских степях до самого распада СССР. Благодаря им известно, что эта страна хранит около 1% общемировых запасов урана.

За помощь в подготовке этого материала.

Имеются ли еще какие-либо доказательства, что останцы, столбы – это массы от сгущения отходов при древней добычи металлов путем скваженного подземного выщелачивания? Кроме возможных пещер под ними? Оказывается, некоторые подобные останцы располагаются на месторождениях урана.

Заброшенные урановые рудники Чукотки. Шахта рудника идет прямо под останцы!


Останцы расположены на некоторых холмах. Возможно, внутри них есть пещеры и еще осталось некое количество урана. Подсказка геологам. Или они знают про эту взаимосвязь?

Кекуры или столбы выветривания как их здесь называет геология

Конечно, останцы находятся не на всех холмах и что-то осталось и человеку. Бараки лагерного рудника. Видны отвалы от подземной выработки, произведенные заключенными.

Карта высот. Обратите внимание, сколько там расположено мест с останцами!

Старая фотография ЧАУНЛАГа - урановый рудник

Рудник 62 км. (разв.) ОЛП Чаунлага

Качественные съемки бывших урановых объектов Чаунлага (Чукотка, 70 км северо-восточнее Певека):

Чаунский ИТЛ (Чаунлаг, ИТЛ Упр. п/я 14) Дальстроя ГУЛАГ функционировал с августа 1951 г. по апрель 1953 г. Максимальное число одновременно работавших там заключенных достигало 11000 человек. Чаунлаг был основан для разработки месторождения урана, обнаруженного в 1947 году.

Первый уран в СССР стали добывать ещё в 1920-е г.г. в Таджикистане. Первый промышленный реактор под Челябинском запустили в 1948-м. Первый атомный взрыв в Казахстане произвели в 1949-м. А здесь, восточнее Певека, разработка началась только в 1950-м. Очевидно, что на самом деле певекский уран не мог быть сырьем для первых курчатовских испытаний. Скорее - для первых советских серийных атомных боезарядов, которые начали производить в 1951-м.

Рудник 62 км. ОЛП Чаунлага. Кекуры.

Окрестности «Восточного» рудника. На заднем плане гора похожа на гигантский отвал-террикон. Возможно, применяли разные технологии, как и мы сейчас?

Вид с вертолета на рудник "Восточный".

Кекуры

Очень похоже, что эти современные отвалы находятся на месте гигантских древних

ОЛП "Восточный" . Разрушенные бараки на фоне кекур и отвалов.

В начале 1950-х гг. объёмы добычи урана в Дальстрое последовательно росли. За 1948-1955 гг. Дальстроем было добыто около 150 т урана в концентрате. Но себестоимость местного урана была довольно высокой, постоянно превышала плановую. В 1954 г. себестоимость 1 кг уранового концентрата по Дальстрою составила 3774 руб. при плановой в 3057 руб. Среднее содержание на Северном было 0,1 процента. Это, примерно, на тонну руды - килограмм урана. В те годы и небогатые руды шли в дело. Но даже тогда такие месторождения называли мелкими, а сейчас это даже не считается месторождением. Так, рудопроявление. А крупные месторождения были в Румынии, наши же открыли, и оттуда много урана возили, потом из Германии.

В связи с массовой амнистией заключённых работы стали постепенно сворачиваться. В течение 1956 г. последние уранодобывающие объекты Дальстроя на Чукотке, были ликвидированы.

Еще фотографии этих мест:

Отвалы породы среди кекуров. Значит и здесь добывали уран прямо под ними

А здесь прослеживается даже какой-то смысл в их расположении

Подобное место где соседствуют останцы с урановыми рудниками - не единственное.

Колыма. Урановый рудник «Бутугычаг»

Колыма. Заброшенный урановый рудник. Снова останцы, мегалиты. Связь определенно с добычей урана есть. Не с современной добычей. А с прошлой, более масштабной. Мы добывает на старых бедных рудниках после кого-то. Доедаем объедки.

Останец и современные отвалы

С момента своей организации в 1937 году рудник «Бутугычаг» входил в состав ЮГПУ – Южного горнопромышленного управления и сначала являлся оловодобывающим рудником.
в феврале 1948 года на руднике «Бутугычаг» организовали лаготделение № 4 особого лагеря № 5 – Берлага «Берегового лагеря». Тогда же здесь начали добывать урановую руду. В связи с этим на базе уранового месторождения был организован комбинат № 1.
На «Бутугычаге» стал строиться гидрометаллургический завод мощностью 100 тонн урановой руды в сутки. На 1 января 1952 года численность работающих в Первом Управлении Дальстроя выросла до 14790 человек. Это было максимальное количество занятых на строительстве и горнопроходческих работах в данном управлении. Потом также начался спад в добыче урановой руды и к началу 1953 года в нем насчитывалось только 6130 человек. В 1954 году обеспеченность рабочими кадрами основных предприятий Первого Управления Дальстроя еще более упала и составила на «Бутугычаге» всего 840 человек.

А не кажется ли Вам, что на заднем плане более древние отвалы?

Склоны этих холмов состоят из такого мелкого курумника. Ну, чем не отвалы отработанной породы? Эрозия разрушает породы в песок и пыль, а не в мелкий и не очень камень.

Если не сообщить, что это якобы природное, то вполне сойдет за насыпи пустой породы

Слоистые останцы на заднем фоне

В заключении, добавлю информации про скважинное подземное выщелачивание (СПВ):

Привычный способ добычи урана заключается в извлечении руды из недр, её дроблении и обработке для получения искомых металлов. В технологии СПВ, которая также известна как добыча растворением, порода остаётся на месте залегания, по площади месторождения прокалываются скважины, через которые потом прокачиваются жидкости для выщелачивания металла из руды. В общемировой практике в процессе СПВ используются растворы на основе кислот и щелочей, однако в России, так же, как в Австралии, Канаде и Казахстане, последние не применяют, отдавая предпочтение серной кислоте H2SO4. Добыча радиоактивного металла в нашей стране ведётся традиционным шахтным способом и современным методом скважинного подземного выщелачивания (СПВ). На долю последнего уже приходится более 30% от общего объёма добычи.

Основную роль в процессе скважинного подземного выщелачивания играют насосы. Они используются уже на самой первой стадии – откачивания грунтовых вод, в которые потом добавляются кислый реагент и окисляющий компонент на основе перекиси водорода или кислорода. После при помощи скважинного оборудования раствор закачивается в геотехническое поле. Обогащённая ураном жидкость поступает в добывающие скважины, откуда вновь при помощи насосов отправляется на перерабатывающую установку, где в процессе сорбции уран оседает на ионообменной смоле. Затем металл отделяется химическим способом, суспензия обезвоживается и осушается до получения конечного продукта. Технологический раствор вновь насыщается кислородом (при необходимости – серной кислотой) и возвращается в цикл.

Источники:
http://wikimapia.org/11417231/ru/Рудник-62-км-разв-ОЛП-Чаунлага
http://www.mirstroek.ru/articles/moreinfo/?id=12125
***

И еще один пример, но с другого места. Обратите внимание на детали этой фотографии с полистратной окаменелостью деревьев:

Не исключено, что отработанную породу по технологии СПВ заливали сразу в лесу (если рассуждать по теме подземного выщелачивания металлов). И к потопу это не имеет отношение. К сожалению, место не знаю.