Исповедь – это таинство, когда верующий исповедуются в своих грехах священнику....
Но нас не так поражают материальные затраты, как безвкусные излишества, эстетическая нелепость архитектурного замысла. Неужели это был тот самый Александр, который некогда восхищался Лисиппом, Гомером и Еврипидом? Царь всегда проявлял интерес к зданиям, сооружаемым по его приказу, и сам участвовал в разработке архитектурных замыслов. Но в былые годы слишком грандиозные проекты не встречали одобрения царя. Зато теперь он, по-видимому, восторгался самыми крайними выражениями помпезного стиля. Гигантскими стали размеры, чудовищными все украшения! Теперь царь искал таких архитекторов, которые могли бы создать нечто грандиозное, смелое по замыслу и по затратам. Вместе с ними он разрабатывал самые причудливые, диковинные и дорогостоящие проекты. Гробница Гефестиона была лишь началом. Для Дельф, Делоса, Додоны, Дионы, Амфиполя, Кирополя и Илиона были созданы проекты храмов, причем стоимость каждого доходила до 1500 талантов. Гробница Филиппа должна была соперничать с самой высокой пирамидой Египта. По-видимому, немаловажную роль в создании этих проектов играл архитектор Динократ. Знаменательно, что он был родом с Родоса, где впоследствии был создан знаменитый колосс и где, по-видимому, особый успех имела гигантомания.
Нетрудно представить себе, сколь значительные изменения произошли в кругу Александра после смерти Гефестиона. Ушел самый влиятельный из его приближенных. И пустота, возникшая после его смерти, была тем более ощутимой, что незадолго до этого на родину отбыли Кратер и военачальники Полиперхон, Клит и Горгий. Даже из новых приближенных бактрийского времени около Александра теперь оставался лишь Птолемей. Таким образом, освободилось место для выдвижения новых людей. Это пошло на пользу как Пердикке, так и Евмену. Пердикка за последние годы необыкновенно быстро продвинулся г еще до смерти Гефестиона командовал уже второй гип-пархией; теперь, как мы уже сказали, он фактически стал во главе первой гиппархии. Евмен получил вторую. Несо мненно, Александр уже давно понял и оценил военный талант незаурядного грека, и если до сих пор не использовал его, то лишь потому, что считал Евмена незаменимым главой канцелярии; кроме того, Евмену мешали его национальность и вражда с Гефестионом. Но Гефестион умер, а греческое происхождение уже не играло роли в новой имперской армии. Таким образом, после Неарха Евмен оказался вторым эллином в кругу военных, близких к Александру.
Публичная бета включена
Выбрать цвет текста
Выбрать цвет фона
100% Выбрать размер отступов
100% Выбрать размер шрифта
Страшный крик, сотрясший стены Экбатан, прокатившись несколько раз, смолк вдали. Под ногами валялся смятый резной золотой кубок - Александр только что в гневе шваркнул его об стену. Где-то за дверями кричал врач Главк, которого по приказу владыки волокли на казнь. А сам великий властитель стоял на коленях возле ложа Гефестиона и, склонив голову на грудь, беззвучно плакал. «Как ты мог? - бормотал он, до рези в глазах вглядываясь в такие знакомые и до боли родные черты. - Как же мог ты меня оставить?» Во дворе играл незнакомый мальчик. Выкатив откуда-то бочонок с вином и обмазав его маслом, он вскочил на него и теперь балансировал, раскинув руки и ловко перебирая ногами. Александр невольно засмотрелся. Мальчик был красив. Заходящее солнце золотило его кожу, длинные темные волосы казались еще черней. Мальчик заметил своего невольного зрителя и, бросив быстрый взгляд из-под длинных, как у девы, ресниц, еще шире раскинул руки, словно красуясь. По заинтересованным взглядам стоящих в дверях стражей Александр понял, что он удерживается так на бочке уже довольно долго и, как ясно видел царевич, падать пока не собирается. И ему вдруг стало невыносимо интересно узнать, кто же это такой. Подбросив в руках принесенный с собой мяч, Александр задумался, как привлечь внимание мальчишки. Стукнул по мячу еще раз. Незнакомец покосился на него снова. Царевич оживился. Подняв повыше набитый конским волосом кожаный шар, демонстративно повертел его, будто рассматривая, и вдруг подбросил со всей силы вверх, в небо. Гость отреагировал на подачу мгновенно: соскочив на землю, бросился вперед и ловко поймал мяч, не дав коснуться земли. - Клянусь Зевсом, превосходная реакция! - воскликнул Александр восхищенно и подошел ближе. - Как тебя зовут? Незнакомец вскинул голову и немного прищурился. - Гефестион, - отрекомендовался он. - Я сын Аминтора. А ты кто? - А я Александр, - ответил царевич. - Так это твой отец сейчас говорит с моим? Мальчик, склонив голову на бок, смерил Александра взглядом с ног до головы, будто оценивая. - Вероятно, - кивнул он наконец. - Ты сын Филиппа, да? Александр с радостью подтвердил. - Поиграем? И они, не сговариваясь, побежали к стоящему неподалеку кувшину. - Кидай первый, - дал фору Гефестион Александру. Тот кинул. Два раза попав, на третий он промахнулся. На миг нахмурился, ощутив в душе легкую досаду на свою неудачу, тут же перебросил мяч Гефестиону и занял позицию поудобнее, приготовившись наблюдать. И тот не разочаровал. Снова и снова попадал он кожаным шаром в узкое горлышко, ни единого раза не промахнувшись. Уже начавшие обозначаться мышцы его играли под нежной кожей, и юный царевич внезапно понял, что не может оторвать от него восхищенного взгляда. Заметив его внимание к себе, Гефестион добродушно усмехнулся и тут же расхохотался, совершив промах. - Теперь твоя очередь, - объявил он, снова возвращая мяч Александру. Тот помотал головой. - Ну нет, мне за тобой пока ни за что не угнаться, так что признаю свое поражение. Гефестион сморщил нос. - Тогда подставляй спину. Александр охотно согнулся. Гефестион вскочил на него, как на лошадь, весело гикнул, и они понеслись по кругу, изображая коня и всадника, под громкий беззлобный смех стражи. Неожиданно за спинами их раздались шаги. - Гефестион! - услышали они зов. - Отец! - воскликнул тот, соскакивая на землю и бросаясь к мужчине. Аминтор потрепал сына по голове, посмотрев на него с нескрываемой нежностью и гордостью. - Ты и тут победил, да, сын? Гефестион зарделся от удовольствия. Александр тоже, ощутив радость за нового друга. - Но на этот раз мог бы и уступить, - продолжал Аминтор. - Это еще почему? - вскинулся тут же Гефестион. - Потому что это все же царевич. - И что с того? - хмуро спросил он, оглянувшись на Александра. - Пусть попробует победить меня честно. - Браво, молодец, - услышали они новый голос. В пяти шагах от них стоял Филипп и внимательно наблюдал за сценой. - У тебя и правда замечательный мальчишка, Аминтор, - продолжал он. - Привози его ко двору, когда он чуть подрастет. Аминтор с достоинством наклонил голову. - Благодарю, мой царь, привезу непременно. - Александру понадобятся такие товарищи, как он. Александр подошел поближе и, положив руку ему на плечо, заглянул в глаза: - Я буду ждать тебя, Гефестион. И я принимаю брошенный тобой вызов. Тот, подражая отцу, так же с достоинством кивнул и вдруг улыбнулся широко и ясно: - Я тоже буду ждать встречи с тобой, Александр. Это было их первое расставание. А потом, через много лет, Гефестиона ранили под Гавгамелами. - А где Гефестион? Стащив наконец порядком надоевший шлем, Александр вздохнул с облегчением и передал его рабу. Стоящие рядом Птолемей и Неарх переглянулись. Александр встревожился. - Так ты не знаешь? - спросил Неарх. - О чем? Что случилось? - Гефестион ранен. Александр вздрогнул. Он попытался вспомнить, когда в последний раз видел друга, и неожиданно осознал, что не может. В бою он, кажется, все еще был с ним. Когда они прорывались к Дарию - наверняка, когда повернули на помощь Пармениону - тоже, а вот после? Неужели он так увлекся погоней за Дарием, что за все это время так и не осознал, что друга нет рядом? Александр побледнел, спросил отрывисто: - Что с ним? - Рана не опасна, - поспешил отозваться Неарх. - Копье попало ему в плечо. Но он потерял много крови и пока не вставал. Долго храбрился, скрывая рану. Кажется, она воспалилась. Но Александр его уже не слушал. Чуть не сбив по дороге какого-то гоплита, со всех ног бросился к выходу. В мозгу его билась лишь одна мысль, заслоняя собой все остальное: «Гефестион ранен!» Вбежав в палатку, он замер у порога. Рядом с Гефестионом стоял, колдуя над своими склянками, врач Александра Филипп. Увидев царя, он поспешно приложил палец к губам. Александр кивнул и подошел ближе, а увидев Гефестиона, вздрогнул. Тот был белым, как смерть, сравнявшись цветом кожи с повязками на его теле. Александр оглянулся на Филиппа беспомощно. К такому повороту событий он был не готов. Все мысли разом вылетели из его головы. Если друг умрет… Опустившись рядом с другом на колени, Александр приложил ладонь к его лбу. Гефестион пылал, на бледных щеках его играл лихорадочный румянец. Коснувшись его руки, Филипп поманил царя в сторону, подальше от больного. - Что с ним? - спросил Александр, указывая взглядом на друга. Врач сделал успокаивающий жест рукой. - С ним все будет в порядке, повелитель, - заговорил он шепотом, - хоть в это сейчас и нелегко поверить. У него сильный организм, он справится. Александр кивнул, надеясь - и все еще не решаясь поверить его словам. Откинув полог, в шатер проскользнул мальчик. Встав на цыпочки, зашептал что-то на ухо Филиппу. Тот выслушал его, быстро кивнул и вновь перевел взгляд на Александра. - Прости, повелитель, но мне нужно пойти посмотреть других раненых. - Да, иди, - сказал Александр, немного задержавшись с ответом. - Я сам пригляжу за ним. Филипп оживился. - Отлично. - И указал на стоящий на столике килик с настоем каких-то трав. - Дашь ему это, когда он проснется, а утром я зайду. С этими словами, забрав мальчика-слугу, он ушел, оставив Александра наедине с больным. Сняв линоторакс и оставшись в одном хитоне, царь устало опустился рядом, приготовившись ждать. Светильник уже почти погас, когда Гефестион наконец открыл глаза. Снаружи начинали одна за другой гаснуть звезды. Александр сидел на полу и, склонив голову на колени, спал. Гефестион, привстав на локте, потеребил его за плечо. Голова закружилась, и он со стоном откинулся назад на подушки. Александр встрепенулся. - Как ты, Гефестион? - спросил он, опускаясь рядом. Тот улыбнулся ему светло и посмотрел с нескрываемой нежностью. - Это ты как. Неужели так и просидел всю ночь? Александр потер ладонями лицо. - Еще даже не рассвело. Сморщив нос, Гефестион фыркнул. - Да, это сильно меняет дело. На тебе же лица нет. Ну-ка, подымайся давай и иди спать. Александр вскинул брови: - По-моему, ты не в том положении, чтобы распоряжаться. Я тут всю ночь выхаживал тебя, менял на лбу повязки, обтирал холодной водой, а ты гонишь меня? Да у тебя жар едва спал. - Мог бы позвать раба. - Чтоб я доверил твою жизнь расторопности какого-то олуха? - Ничего со мной теперь не случится, а ты устал. - Вот упрямец, - восхитился Александр. - Но я все равно тебя не оставлю - я обещал Филиппу. Гефестион усмехнулся. - И кто из нас упрям? - И, задумавшись на несколько секунд, попросил: - Дай попить. Александр с готовностью подхватил его за плечи, поднеся к губам килик. Понюхав питье, Гефестион сморщился. - Что это? Пахнет какой-то дрянью. - Пей давай, это придаст тебе сил. - Ну, если только ты настаиваешь, - протянул Гефестион и, зажмурившись, выпил залпом. - Вот и умница, - похвалил его Александр, вновь устраивая на подушках. - А теперь иди, - попросил Гефестион мягко. Улыбнувшись, Александр покачал головой. - Я все равно не усну, не зная, что с тобой. Гефестион усмехнулся, протянул немного насмешливо: - Потомок Ахиллеса, сын Зевса, царь… Александр приложил палец к его губам: - Такой же человек, как и все остальные, и волнуется за своих любимых. - Хорошо, - кивнул Гефестион покладисто. - Тогда ложись рядом со мной. Потому что я тоже не смогу спокойно уснуть, созерцая твой изможденный лик. И для убедительности похлопал ладонью по ложу. Размышлял Александр недолго. Быстро скинув на пол хитон, он залез под покрывало, склонил голову на подушку, коснулся лбом лица друга и удовлетворенно вздохнул. Вошедший с первыми лучами солнца Филипп застал их обоих спящими. Да, он тогда все же не ушел. Он всегда был рядом, чтобы поддержать царя. В окна спальни робко заглядывали первые отблески утренней зари. Александр бережно провел ладонью по обнаженному плечу Гефестиона, с удовлетворением отметив, что мускулы его уже вновь налились почти прежней силой, возвращая утраченную было в песках Гедросии красоту. Не удержавшись, Александр быстро коснулся губами сухой загорелой кожи, провел ладонью по животу любимого, ласково коснулся кожи бедра и, заметив наконец, как участилось дыхание Гефестиона, бывшее до сей поры ровным и глубоким, прошептал, склонившись к самому уху друга: - Гефестион, у меня есть план, он касается всех вас. Услышав эти слова, тот мгновенно перевернулся на спину, широко распахнув глаза. - Пощади, Александр, - взмолился он. - Мы еще не отошли от предыдущей твоей затеи. У меня мясо на костях едва наросло. Александр улыбнулся упреку друга. - Я уверен, что эта идея тебе понравится. Гефестион поднял бровь. Сложив руки на груди, спросил: - И что же хочет предложить нам Великий Царь? - Не смейся, - нахмурился Александр. Замолчал на миг, поглядев в окно, а потом продолжал: - Помнишь, ты говорил мне, что мечтаешь иметь детей? Гефестион посерьезнел. Приподнявшись на локте, заглянул царю в глаза. - Как такое забудешь? - отвечал он. - А ты что, хочешь сказать, что нашел мне жену? - Именно. - И кто она? Александр сузил глаза: - Дрипетида, сестра Статиры. Гефестион откинулся на подушки, уставившись в потолок. Александр посмотрел на него в ожидании. Гефестион молчал, размышляя о чем-то. Наконец спросил: - А как же сама Статира? - На ней женюсь я сам. И еще на Парисатиде, пожалуй. Может, хотя бы они подарят мне сыновей? Гефестион все так же задумчиво кивнул: - Наверняка. У тебя ведь есть уже Геракл от Барсины, значит, и от жен должен быть. Александр с благодарностью сжал плечо друга. - Более того, - продолжал он делиться планами, - мы с тобой женим и остальных тоже. - Гефестион посмотрел на него заинтересованно. - Племянницу Дария отдадим за Кратера, Пердикку женим на дочери Атропата, а дочерей Артабаза отдадим Птолемею и Евмену. Гефестион во всех подробностях рассматривал узорную вязь на потолке, раз за разом возвращаясь взглядом к центру композиции. - А мне, значит, достанется Дрипетида? Александр кивнул и ответил, неожиданно для самого себя ощутив, как сильно бьется сердце в его груди: - Этот брак закрепит за тобой твои права. Кто-то ведь должен унаследовать империю, если у меня все же не будет сыновей. Вновь повисло молчание. Искоса посмотрев на Александра, Гефестион протянул раздумчиво: - Власть… Царственная кровь Ахеменидов в жилах моих детей. Сглотнув набежавшую слюну, Александр сжал пальцы возлюбленного: - Говорят, она стала ослепительно хороша. - Я помню ее, - согласился тот. - Правда, в те года она была еще девочкой, не вступившей в пору своей женственности, но красавицей обещала стать уже тогда. - И вдруг мягко, с затаенной нежностью усмехнулся. - Пару раз я тогда ловил на себе ее отнюдь не детские взгляды. У нее были очень длинные ресницы и глаза цвета южной ночи… Александр почувствовал, как у него отлегло от сердца. - Осторожней, - рассмеялся он. - Еще чуть-чуть, и я начну тебя ревновать. Гефестион обернулся к другу. - Но как же остальные? Ты уверен, что они не воспротивятся? Что не повторится история с проскинезой? Александр накрыл своим телом тело Гефестиона, вжимая его в постель. Заглянул в глаза. На дне их он увидел готовность встать рядом. Ту же, что и всегда. И с облегчением в душе прошептал, оставив невесомый поцелуй на устах друга: - Ты ведь поможешь мне убедить их, Гефестион? И, скользнув по его бедру, накрыл ладонью уже возбужденную плоть возлюбленного. Гефестион резко выдохнул, взгляд его затуманился. С трудом собравшись с мыслями, запустил пальцы в выгоревшую на солнце, порядком отросшую шевелюру друга и, притянув к себе, проговорил отчетливо: - Ты ведь знаешь, что я всегда на твоей стороне, Александр. Так зачем спрашиваешь? И, перевернувшись резко, одним движением подмял царя под себя. Поймав губами его губы, поцеловал и заскользил вниз, обводя языком все еще сильно выпирающие ключицы Александра, его соски, оставляя на животе один за другим жаркие поцелуи. Легонько сжал пальцами ягодицы. С губ царя сорвался стон. - Да, я знаю, - прошептал Александр поспешно, чувствуя, что должен сказать это прежде, чем позволить себе сдаться в плен Эросу. - Спасибо тебе. Гефестион сунул руку под подушку, доставая флакончик с маслом, и Александр умолк, подставляя тело под знакомые, умелые ласки любовника, изучившего его за много лет, как свое собственное. Подобно лире чутко отзывалось оно на прикосновение сильных и ловких рук, и Александр, стремясь доставить не меньшее наслаждение, в свою очередь ласкал любовника, обжигая щеку его своим горячим, прерывистым дыханием. - Сдавайся, - прошептал Гефестион, склонившись к самому уху друга и улыбаясь чуть-чуть лукаво. И Великий Царь, повинуясь легкому, но настойчивому прикосновению, с охотой повиновался, впуская в себя плоть друга и подстраиваясь под ритм его движений, раскрывая самые сокровенные тайны своего тела и чувствуя себя в этот миг упоительно, неподдельно счастливым. Склонив лицо на неподвижную грудь Гефестиона, Александр с силой обнял его, боясь отпустить - и тем самым потерять навеки. Не только в этом, но и в том, другом мире. В том, куда он теперь от него ушел. «Как посмел ты меня оставить? - прошептал он, и слеза скатилась из его глаз, упав на холодную грудь. За ней еще одна. - Как ты мог? Как, Гефестион?» И, не выдержав, зарыдал в голос. И сквозь рыдания донесся тихий вздох царя: «Что я без тебя?»
Несмотря на то, что с историей древнего мира в целом знаком каждый школьник, многие события давно минувших дней сокрыты завесой тайны. Сколько бы ни бились ученые над тем, чтобы избавить историю от "белых пятен", многие секреты остаются неразгаданными. Одна из них – причина смерти императора Александра Македонского.Великий полководец скончался внезапно, в возрасте 32-х лет. До сих пор толком не ясно, что подкосило достаточно молодого и вполне крепкого мужчину. Некоторые историки полагают, что Александра Македонского свел в могилу брюшной тиф, другие считают, что он подхватил малярию, третьи утверждают, что полководец слишком любил вакханалии и допился до цирроза печени или догулялся до какой дурной болезни...
Все это, конечно, очень интересно, однако несколько прозаично. Как сообщает Independent, на днях увидело свет сочинение, в котором представлена куда более интригующая версия смерти императора. Известный популяризатор истории Грэхем Филлипс в своей книге "Александр Великий. Убийство в Вавилоне" пытается доказать, что полководец был отравлен, причем не соперниками в борьбе за власть, а собственной женой Роксаной.
По мнению Филлипса, Роксана расправилась с супругом в приступе ревности. Причем, возможно, приревновала его не к сопернице, а к сопернику – любовнику императора Гефестиону. Сам Гефестион, по словам автора книги, умер приблизительно при таких же обстоятельствах, что и Александр (тот слег как раз после погребального пира, устроенного в память о покойном возлюбленном). Значит, обоих мужчин мог лишить жизни один и тот же человек – коварная Роксана. Филлипс даже называет яд, которым она воспользовалась: стрихнин. Перед смертью Александр и Гефестион сильно мучились – у них началось онемение шеи, возникла резкая боль в желудке, поднялась температура, начались судороги; в последние часы они уже не могли говорить и нормально дышать. Типичные симптомы отравления стрихнином. А вот сам яд в те времена типичным не был. Роксана, считает Филлипс, могла раздобыть отраву во время путешествия в Индию, где побывала за два года до смерти мужа.
У новой теории о смерти Македонского уже появились оппоненты. Один из них – профессор Оксфорда Робин Лейн-Фокс, исторический консультант режиссера Оливера Стоуна, завершающего работу над фильмом "Александр Великий". Профессор уверен, что полководец умер, подцепив какую-то болезнь вроде малярии, быстро развившуюся на фоне чрезмерного увеличения алкоголем и плохо залеченных ран. Лейн-Фокс приводит еще один аргумент, с которым сложно согласиться. Он говорит, что убийца Македонского не стал бы использовать медленно действующий яд, а "действовал бы наверняка". Но если императора и в самом деле отправила на тот свет жена, то отравление, сулящее мучительную смерть, – как раз самый подходящий способ. Не зря ведь яд называют типичным женским оружием. Впрочем, кто теперь с уверенностью скажет, как все было на самом деле...
Кстати о фильме Оливера Стоуна: масштабная лента о Македонском, главные роли в котором исполнили Колин Фаррел, Энтони Хопкинс и Анджелина Джоли, мог бы появиться на экране уже в ближайшее время, однако картину отправили обратно на монтажный стол. В ней оказалось слишком много сцен, в которых снялся Фарелл-Македонский, не обремененный комплексами. Актер говорит, что все и так знают, что в жизни он натурал, поэтому на экране можно и поэкспериментировать, изображая императора-бисексуала. Однако боссы компании Warner Bros., продюсирующей киноэпопею, решили, что Фаррел и Стоун перегнули палку, и попросили вырезать лишнюю "голубизну".
Александр Македонский… Александр Великий… Человек, который за свою короткую жизнь стал повелителем Ойкумены, самым гениальным полководцем в мировой истории, царем царей и богом. Это имя привлекало людей во все времена, эта личность пугала и притягивала, снова и снова заставляя попытаться осмыслить, кем же на самом деле был Александр.
Античные и современные авторы приводят множество трактовок своего видения личности Александра, но одна из них не является полностью достоверной. Эти труды писались с учетом господствовавших в то время официальной точки зрения, научных тенденций, моральных и этических норм. Александра восхваляли и проклинали, называли его Мессией и опасным шизофреником, гением войны и выскочкой, которому все победы достались благодаря выучке отцовской армии и удачному стечению обстоятельств. Вероятно, истина, как всегда, лежит где-то посередине. Но нет сомнений в том, что Александр действительно был сложной, многогранной и противоречивой личностью.
Если верить античным источникам, Александр в юности сочетал в себе скромность, чувствительность и необычайную целеустремленность. Энергия в нем просто била через край. У него был пытливый ум, он увлекался философией и естествознанием. Жизнь, безусловно, была нелегким испытанием для царевича, которого с детства убеждали, что он сын бога и потомок великих героев прошлого. Поневоле нужно было соответствовать. И Александр, очевидно, преуспел в этом - уже в шестнадцатилетнем возрасте он сумел так показать себя в глазах армии, что воины пошли бы за ним куда угодно.
Со временем, став царем, Александр делался все более жестким и высокомерным человеком, хотя всю жизнь оставался предан друзьям детства. Бесчисленные завоевания, выигранные битвы и дарованный ему Оракулом божественный статус только расширили пропасть между Великим Царем и его подчиненными. Персидский образ жизни и обычаи зачаровали Александра, что вызывало недовольство его македонских приближенных. Он жил в атмосфере заговоров и интриг, со временем перестав доверять тем, кому верил всю жизнь, опасаясь бунта, яда, кинжала. Бешеный темперамент Александра - в гневе он мог не только незаслуженно оскорбить, но и убить - приносил ему самому немало горя. И только безудержное стремление вперед, к горизонту, удерживало его от безумия.
Можно ли любить такого человека - без оглядки, без опасений? Посвятить ему всю свою жизнь, не требуя взамен ничего - только внимания, дружеского участия, редких минут нежности? История показала, что да. Рядом с великим завоевателем всегда был человек, настолько с ним неразлучный, что историки прозвали его «тенью Александра». Гефестион, сын Аминтора - лучший друг и любовник на протяжении всей жизни. Фавориты и увлечения Александра часто менялись, и только Гефестион возвышался над всеми ними, только его место при Александре было неизменно.
Чем же смог завоевать Гефестион такую преданность Александра, любовь, которую царь не стеснялся открыто демонстрировать окружающим? Секрет прост, и одновременно неимоверно сложен: Гефестион стал для Александра практически всем. Первой юношеской любовью, которая осталась навсегда. Другом, которому можно было доверить самое сокровенное. Соратником, который всегда поддерживал любые, даже самые безумные его планы и начинания. Он был незаменим для царя - блестящий полководец, непревзойденный инженер, логист, дипломат и администратор, - и для Александра - верный друг, правая рука, единственный человек, который всегда выслушает и поймет, которому можно безгранично доверять.
О Гефестионе известно относительно немного - он был родом из Пеллы, столицы Македонии, но его имя и имя его отца - Аминтора - выдают афинское происхождение. Возможно, что дедом Гефестиона был афинский сановник Деметрий. Судя по всему, Гефестион обучался вместе с Александром и детьми других высокопоставленных македонских придворных в школе Аристотеля в Миезе - об этом свидетельствует его длительная переписка с Аристотелем, прекратившаяся только после того, как резко ухудшились отношения между Великим царем и его старым учителем. Значимость Гефестиона в империи и жизни Александра была столь велика, что Стагирит собрал письма к нему в отдельную книгу, которая, к сожалению, была утрачена, как и большинство писем Аристотеля к Александру. До нас дошли сведения о том, что кем-то из античных авторов была написана и биографическая книга о Гефестионе, но она также была утрачена, вероятно, во время пожара в Александрийской библиотеке.
Более поздние античные источники описывают Гефестиона как высокого человека редкой красоты. Известные нам изображения были созданы уже после его смерти, и поражают своей несхожестью. Поэтому как в точности выглядел сын Аминтора, остается только догадываться. Наиболее достоверным его изображением считают часть барельефа на саркофаге царя Сидона, изображающего Александра, Гефестиона и, вероятно, Пердикку в битве. Очевидно, Гефестион, так же, как и Александр, отличался достаточно вспыльчивым нравом, был упрям и довольно высокомерен. В то же время античные источники называют его человеком умным, смелым, благородным и прямодушным, умевшим как приказывать, так и подчиняться, обходительным и очаровательным. Александр доверял ему самостоятельно вести войска и поручал сложные дипломатические миссии.
Первым официальным признанием «особой» дружбы между Александром и Гефестионом считается история принесения венков на могилы героев Троянской войны Ахиллеса и Патрокла, которые до сих пор считаются самой романтичной гомосексуальной парой античности. Любовь между ними продолжалась всю жизнь, хотя и неизвестно, какую роль в их отношениях играл секс после вступления в зрелый возраст. Достоверно известно, что Александр, не имевший законных наследников (его сын от царицы Роксаны, Александр IV, родился уже после его смерти), принял все необходимые меры для того, чтобы в случае его гибели империю унаследовал Гефестион. Сначала он изобрел специально для любовника должность хилиарха, или Великого визиря, который должен был быть фактически заместителем царя. После возвращения из Индии Александр женился на дочери царя Дария Статире, а Гефестиону отдал в жены ее младшую сестру Дрипетиду. И, хотя многие приписывали этому решению сентиментальные мотивы - Александр якобы хотел, чтобы дети Гефестиона приходились ему племянниками - в нужный момент этот брак был призван узаконить положение Гефестиона в Персии и обеспечить ему - или, по крайней мере, его детям, - право на престол. Александр, будучи гением военной стратегии, страдал некоторой наивностью в политических вопросах, искренне полагая, что Гефестиона оставят в живых после его смерти и даже провозгласят его наследником. Случись царю уйти первым, его любимый пал бы первой жертвой в борьбе за престол империи.
И тем не менее, вполне возможно, что Гефестиону не удалось избежать подобной участи. В окружении Александра у него было множество недоброжелателей - ему завидовали, его боялись. История его болезни и смерти представляется достаточно странной. В том, что Гефестион заболел лихорадкой, сомнений мало, однако источники неопровержимо свидетельствуют, что умер он именно в тот момент, когда уже пошел на поправку. Он почувствовал себя настолько лучше, что успокоился не только Александр, но и лучший армейский врач - они даже сочли для себя возможным оставить больного одного практически на целый день, отправившись смотреть игры. То, что Гефестион умер после того, как нарушил запрет врача и обильно позавтракал - версия, безусловно имеющая право на существование. После длительного воздержания от твердой пищи такая трапеза могла оказаться фатальной. Но не исключена и возможность, что в вино, которое подали к завтраку, был подсыпан яд. Причина отравить его была и у ревнивых жен Александра, и у его политических соперников.
Через считанные минуты Гефестиону стало очень плохо. Сразу же бросились за Александром, но тот, примчавшись во дворец, уже не застал друга в живых.
Горе царя не знало границ. Различные античные авторы по-разному описывают его скорбь, но глубина ее ужасает. Суммировав различные источники, вот как пишет об этом Морис Дрюон: «Горе Александра перешло все человеческие границы. На целых три дня он закрылся в комнате с мертвым, распростершись на полу рядом с ним, не принимая пищи, без сна, не переставая стенать, и когда пришлось вынести тело, которое начало разлагаться, вопли царя были так ужасны, как будто он лишился рассудка.
Ни один человек в мире не был оплакан своим другом, ни одна женщина своим возлюбленным, ни один брат своим братом так, как Гефестион Александром. Лик царя был нечист из-за отросшей бороды и слез, одежда разорвана, волосы он обрезал себе ножом; он сам вел под уздцы лошадей, везших останки Гефестиона; поскольку их гривы и хвосты были обрезаны согласно обычаю, он приказал остричь также всех лошадей и мулов армии; он запретил всякую музыку в городе, приказал снести зубцы стен, погасить огни в храмах, как это делают, когда скончается царь, и приговорил врача Главка к распятию. Две гробницы должны были быть воздвигнуты Гефестиону: одна в Вавилоне, чтобы принять его тело, другая в Александрии Египетской, чтобы стать убежищем для духа его двойника. Александр послал также гонца к оракулу Сивы, чтобы узнать, следовало ли воздавать Гефестиону божественные почести и должна ли память о нем стать предметом нового культа».
История с Оракулом сама по себе заслуживает отдельного упоминания. По слухам, Александр, сам провозглашенный богом, так боялся оказаться разлученным в смерти с Гефестионом, что он добился, чтобы Гефестиона тоже признали божеством - вернее, божественным героем. Этим титулом до него были, к примеру, наделены Геракл и Ахиллес. В честь Гефестиона были выстроены храмы, те, кто почитал его культ, находились в особой милости у Александра, даже если прежде он этих людей недолюбливал.
Казалось, обеспечив себе воссоединение с возлюбленным в мире ином, Александр немного успокоился. После грандиозного погребального костра в Вавилоне он вернулся к своим прежним планам завоевательного похода в Аравию. Однако небеса небесами, а разлуку на земле тоже еще нужно было пережить. Горе Александр предпочитал топить в вине. У него все чаще начали случаться тяжелые запои, пока, наконец, на одном из пиров царь не почувствовал себя плохо. Проболев еще около десяти дней, Александр умер. Все это время он упорно гнал от себя врачей, и многие исследователи предполагают, что Александр намеренно выбрал смерть, чтобы прекратить свои душевные страдания. Мы не будем подробно останавливаться на причине смерти Александра, поскольку достоверно она так до сих пор и не установлена. В качестве возможных вариантов указываются тяжелое воспаление легких, лихорадка, малярия, цирроз печени, непреднамеренное отравление, убийство и даже самоубийство. Истину сейчас установить чрезвычайно сложно. Однако любопытна дата смерти Александра.
Психологи утверждают, что период реабилитации людей, перенесших тяжелую эмоциональную травму - прежде всего потерю близких - составляет восемь месяцев. В течение этого времени человек либо полностью восстанавливает душевное равновесие, либо окончательно теряет смысл жизни, погружается в еще более тяжелую депрессию и нередко приходит к выводу о том, что душевные страдания слишком тяжелы для него. В таких случаях они совершают самоубийство либо сознательно ищут смерти. Кроме того, их иммунная система оказывается ослабленной настолько, что малейший вирус может перерасти в серьезное заболевание.
Александр умер ровно через восемь месяцев после смерти Гефестиона.
Возможно, это может быть простым совпадением, однако ученые так не считают. Практически все исследователи биографии македонского завоевателя уверены в том, что смерть Гефестиона так или иначе послужила толчком к заболеванию и гибели самого Александра.
Впервые вступив в будущую столицу своей империи Вавилон, Александр Македонский невзначай обронил слова: «Он тоже Александр». Они относились к Гефестиону и были сказаны царице Сисигамбис, которая, приняв статного красавца за царя, простерлась перед ним ниц. Галантный юный царь, скорее всего, хотел сказать этим лишь то, что Гефестион тоже «защитник людей», но его слова оказались пророческими.
Гефестион был для Александра опорой, без которой он чувствовал себя беззащитным. Все выше и выше возносясь на своем божественном пьедестале над толпой, Александр не заметил, что рядом с ним остался только Гефестион. Когда Гефестиона не стало, Александр оказался обречен на одиночество. Умер человек, который был рядом с ним настолько долго, что стал частью его самого. Единственный, кто любил не царя, а Александра. Прежний мир рухнул, а собирать из его осколков новый у великого полководца не было ни сил, ни желания.
История Александра и Гефестиона покорила миллионы сердец. Символ вечной преданности, дружбы и любви, она будоражит умы и поныне, превращаясь в романы, повести, рассказы, стихи. Это история любви, которая пережила тысячелетия и будет длиться вечно.
Текст: Маркус Янссон, магистрант Упсальского университета (Швеция)
контакт.
Гефестион родился в столице Македонии Пелле в семье знатного македонянина Аминтора около 356 г. до н. э. Как и другие знатные юноши, он воспитывался при дворе, был одним из «царских пажей», слушал лекции Аристотеля в Миезе.
С юности Гефестион был другом наследника трона . Вместе с ним он отправился в поход на Восток и сражался в рядах конницы гетайров при Иссе.
О ранней карьере Гефестиона есть несколько исторических анекдотов. Александр и Гефестион совершили жертвоприношения на могилах Александра и Патрокла на руинах Трои, а после битвы при Иссе взятая в плен мать Дария III ошибочно приняла Гефестиона за Александра.
Паоло Веронезе. Семейство Дария перед Александром. (nationalgallery.org.uk)
Зимой 333 — 332 гг. до н. э. после победы при Иссе македоняне вторглись в Левант и начали подчинять финикийские города. Народ сдавшегося Сидона низложил царя, который поддерживал Дария и попросил Александра назначить им нового правителя. Эту миссию царь Македонии доверил Гефестиону.
В Сидоне македонянин нашел потомка царского рода по имени Абдалоним, который из-за бедности работал садовником. Богатые сидонцы были недовольны назначением такого царя, но Александр утвердил решение своего друга после знакомства с Абдалонимом.
После сидонского эпизода Гефестион руководил перевозкой осадной техники из-под взятого Тира к Газе — новой крепости, которую осаждали македонские завоеватели.
После осады Тира Гефестион стал командиром агемы гипаспистов — элитного отряда македонской пехоты. Одновременно Гефестион стал одним из семи соматофилаков (телохранителей) Александра. Носители этого звания были своеобразным кадровым резервом царя и позже получали назначения на командные посты или должности сатрапов. В битве при Гавгамелах в 331 г. до н. э. Гефестион командовал агемой гипаспистов и был ранен в руку.
Источник: wikipedia.org
Карьера Гефестиона пошла вверх после захвата Вавилонии и суда над командиром гетайров Филотой. Главным обвинителем Филоты на суде был полководец Кратер, который мог продвинуться по службе в случае устранения Филоты и его отца Пармениона. Вторым важным обвинителем был Гефестион. Именно он настоял, чтобы бывшего командира гетайров пытали перед казнью. После казни Филоты Александр разделил командование гетайрами между Гефестионом и Клитом, который раньше командовал агемой, отрядом царских телохранителей в составе конницы гетайров.
Следующие два года македоняне воевали в Бактрии и Согдиане. В источниках нет упоминаний о том, какие решения принимали Клит или Гефестион. Скорее всего, гетайрами командовал сам Александр, а Клит и Гефестион были исполнителями его приказов.
В 328 г. до н. э. Александру пришлось вернуться, чтобы подавить восстание в завоеванной ранее Согдиане. Для этого он разделил армию на 5 отрядов, одним из которых командовал Гефестион. При замирении Согдианы Гефестион впервые самостоятельно командовал крупными силами. В ходе подавления восстания сын Аминтора не совершил ничего выдающегося — его отряд взял несколько маленьких крепостей. Главная слава досталась сопернику Гефестиона Кратеру, который нанес поражение персидскому полководцу Спитамену и массагетам.
В Согдиане Гефестион проявил себя как администратор. После замирения провинции Александр поручил ему руководство заселением согдианских городов и размещением в них гарнизонов.
Весной 327 г. до н. э. македонская армия дошла до Индии. Александр послал Гефестиона и опытного военачальника Пердикку с авангардом в западные области Индостана. Под началом Гефестиона и Пердикки были три отряда македонской пехоты, половина гетайров и восточная конница. Их задачей было подчинить земли на северо-западе полуострова и построить мост через Инд.
Судя по тому, что во время переговоров македонян с индийцами упоминается только Гефестион, командующим авангардом был он. Пердикка был его заместителем как хорошо зарекомендовавший себя боевой командир. Александр доверял этим людям, разделявшим его восточную политику.
По пути Гефестион основал город Оробатида и несколько других поселений. Большинство племен, с которыми встретился македонский авангард, подчинились без боя. Македоняне взяли штурмом только главный город области Певкелаотиды и сделали ее правителем лояльного им царя.
Под руководством Гефестиона был построен корабельный мост через Инд. К месту переправы была доставлена провизия от покорившихся царей, а также прибыли индийские воины, готовые присоединиться к войску.
Источник: wikipedia.org
В битве при Гидаспе в 326 г. до н. э. против царя Пора Гефестион и Пердикка командовали конницей гетайров и были вместе с царем на самом опасном участке боя. После победы царь Македонии двинулся к реке Гидраот.
В Пенджабе было два царя с именем Пор, которые были врагами. Один из них (историк Арриан зовет его «трусом») ранее присягнул на верность Александру. Позже Пор-трус увидел, что Александр сохранил власть за его соперником, и испугался за свое царство.
Пор бежал из своего царства, и Александр отправился за ним в погоню. В ходе этой кампании царь послал Гефестиона с небольшим войском в земли бежавшего Пора. Сын Аминтора должен был передать их другому царю Пору, который стал союзником македонян, а также подчинить независимые племена и передать их под руку новому союзнику.
Гефестион успешно выполнил задание царя, которое включало административную работу и строительство македонского форпоста в подчиненных землях.
В 326 г. до н. э. на Гифасисе македоняне взбунтовались, отказываясь идти дальше. Гефестион сохранил верность царю, который стал еще больше полагаться на своего друга.
Когда армия вернулась к Гидаспу, царь приказал построить флот, который должен был спуститься к дельте Инда. Строительство кораблей оплачивали македонские полководцы, и в их числе Гефестион.
Когда македонская армия шла вдоль Инда, Александр разделил ее на две части, шедшие по разным берегам. Командирами стали два самых доверенных приближенных царя. Гефестион вел свою часть армии и 200 слонов восточным берегом, а Кратер — западным. Александр принял это решение, чтобы разделить двух своих враждующих соратников. Незадолго до этого между Кратером и Гефестионом произошла ссора, в ходе которой полководцы обнажили мечи, прежде чем их разняли.
Когда войска достигли Паталы, Кратер с частью сил отправился на Запад, а Гефестион остался с Александром. Пока Александр с флотом совершал плавание по Инду и выходил в океан, Гефестион в Патале руководил строительством крепости, верфей и гавани.
Предположительный скульптурный портрет Гефестиона. (wikipedia.org)
При возвращении македонян через земли оретаев Гефестион основал еще один город, получивший имя Александрии. После этого сын Аминтора сопровождал царя в тяжелом переходе через пустынный регион Гедросию (юго-восток современного Ирана и Белуджистан).
Армия Александра возвращалась из Индии тремя путями. Легче всего пришлось тем, кто с Кратером шел через Арахосию и Дрангиану. Другая часть с Неархом прошла путь по морю и присоединилась к царю после высадки в Персии. Тяжелее всего пришлось тем, кто шел с Александром через пустыню Гедросии.
Войска шли через безводную пустыню, стараясь каждый раз к вечеру дойти до какого-нибудь мелкого водоема. Пищи не хватало. От голода и жары погибло много женщин и детей, сопровождавших войско. Редкие дожди разливали горные реки, которые выходили из берегов и топили людей, остановившихся на ночлег.
Когда армия немного отдохнула в Кармании, Гефестион привел один из отрядов в Персию через дорогу вдоль побережья. В Сузах Гефестион снова присоединился к Александру.
Весной 324 г. до н. э. в Сузах Александр организовал массовую свадьбу, на которой его полководцы получили жен из персидских семей. Сам царь взял в жены Статиру, дочь Дария, и Парисатиду, дочь предшественника Дария Артаксеркса. Полководцы Селевк, Пердикка и Птолемей, а также начальник канцелярии Эвмен получили в жены дочерей персидских сатрапов. Кратер получил в жены племянницу Дария Амастриду. Женой Гефестиона стала Дрипетида, другая дочь Дария.
В Сузах Александр назначил Гефестиона хилиархом (тысяченачальником), командиром первой гиппархии гетайров. В Сузах царь наградил золотыми венками наиболее отличившихся полководцев, среди которых оказался и Гефестион.
После празднеств в Сузах Гефестион привел часть войск пешим путем в Персию, в то время как Александр повел другую часть морским маршрутом. Осенью 324 г. до н. э. они встретились в Экбатанах.
Здесь полководец заболел лихорадкой. Авторы сочинений об Александре называли причиной хвори пьянство, которому царь и его полководец предались после возвращения. На седьмой день болезни Гефестион нарушил назначенную врачом диету. Лихорадка усилилась, и македонянин умер.
Александр узнал об ухудшении его состояния во время наблюдения состязаний и не успел застать Гефестиона живым. Несколько дней царь провел в глубоком горе. Александр организовал пышные похороны Гефестиона. По приказу царя начали строить гробницу полководца. Деньги на ее возведение жертвовали царь, его соратники, воины и местные жители — всего было собрано 12 тыс. талантов. Гробница должна была насчитывать 6 этажей и достигать 60-метровой высоты. Ее стены украшали сцены охоты, битв людей с кентаврами, золотые статуи львов и быков. На 5-м этаже гробницы должно было быть собрано македонское и трофейное персидское оружие, на вершине — стоять полые статуи сирен, внутри которых во время похорон должны были сидеть певцы. Неизвестно, какую часть грандиозного сооружения успели возвести — после смерти Александра регент царства Пердикка отменил строительство гробницы.
Тысяча гетайров, которой командовал сын Аминтора, стала называться «Гефестионовой», перед ней должны были носить знамя, которое когда-то выбрал ее командир. Подражая Ахиллесу, царь организовал погребальные игры с участием атлетов и музыкантов. Всего собралось больше 3000 участников, которым чуть позже предстояло участвовать и в погребальных играх самого Александра.
